А.Н.Островский, Н.Я.Соловьев. Женитьба Белугина
Комедия в пяти действиях
ГИХЛ, Москва, 1959-1960 гг., Собрание сочинений в 10 тт., т.9, с. 152-230.
OCR & spellcheck: В. Соколов, апрель 2006



ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Г а в р и л а  П а н т е л е и ч  Б е л у г и н, богатый купец, фабрикант, лет 55-ти; живет постоянно на фабрике, верстах в шестидесяти от Москвы, изредка приезжает в Москву к сыну.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а, жена его, полная женщина; одевается по-русски; темное шелковое платье, большой шелковый платок, голова повязана.
А н д р е й  Г а в р и л ы ч, их сын, лет 27-ми; одет современно, но с некоторым оттенком франтовства; живет постоянно в Москве, занимается делами отца и имеет свои обороты.
В а с и л и й  С ы р о м я т о в, молодой, богатый фабрикант, сосед старика Белугина по фабрикам, приятель Андрея; одет небрежно, панталоны в сапоги; немного щеголяет простонародностью в словах и манерах.
Т а н я, сестра Сыромятова, молодая девушка; одета богато.
Н и к о л а й  Е г о р о в и ч  А г и ш и н, человек без определенного положения, с ограниченными средствами; личность поизносившаяся, но еще интересная; по костюму и манерам джентльмен.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а  К а р м и н а, пожилая дама с расстроенными нервами.
Е л е н а  В а с и л ь е в н а, ее дочь, девушка немного за 20 лет в полном цвете красоты и здоровья; в манерах видна избалованность и привычка повелевать.
Ч е л о в е к  Карминых.
П р о х о р, слуга Андрея Белугина.



ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Приемная комната; в глубине входная дверь; по стенам тяжелые стулья хорошей, дорогой работы; по обе стороны,
ближе к авансцене, боковые двери; налево от актеров, подле двери, большое конторское бюро и высокий табурет;
направо, на стене, два фамильные портрета плохой, дешевой работы, в больших золоченых рамах; посредине большой
стол, покрытый дорогой, тяжелой салфеткой; на столе модная дамская шляпка и новая, приглаженная мужская шляпа.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Андрей Белугин (выходит из боковой двери слева и становится подле бюро), потом Агишин.

А н д р е й (с неудовольствием). Кто там еще?.. Эх!..

Из средней двери входит Агишин.
А, Николай Егорыч... мое почтенье... здравствуйте!.. (Подает руку.) Вернулся из Питера?..
А г и ш и н. Да, вчера... и вот заехал на тебя поглядеть, мой милый... Но, кажется, я не вовремя... так говори прямо... Я после могу!..
А н д р е й. Родители с фабрики приехали...
А г и ш и н. (указывая на шляпу). А это что?.. Этих вещей твои родители, я думаю, не носят, да и прародители не носили!..
А н д р е й. А это знакомые с ними вместе... тоже один фабрикант с сестрой...
А г и ш и н. Ну, я тебя не задержу... я на десять слов... Мне только нужны кой-какие сведения... Бывал ты без меня у Карминых?..
А н д р е й. Заезжал иногда...
А г и ш и н (с притворным участием). Ну, что ж, Андрюша, мой милый, как дела твои?..
А н д р е й (строго). Какие такие дела?
А г и ш и н. Ну, твое ухаживание, любовь, обожание, что ли?.. Кто ж тебя знает!.. Тронул ты ее сердце или уж совсем покорил?..
А н д р е й. Это уж мое дело! Ты разговоры эти лучше предоставь!..
А г и ш и н (с улыбкой). Не предоставь, а оставь! Ты хочешь сказать: оставь? Тут есть небольшая разница.
А н д р е й. Ну, там оставь или предоставь — это все одно... а только я тебя прошу, чтоб этих разговоров не было, потому я не люблю!..
А г и ш и н. А, вон оно куда пошло!
А н д р е й. Да, потому что над чем я сам не шучу, над тем и другим не позволю!..
А г и ш и н. Значит: это — святыня... к которой прикасаться нельзя?..
А н д р е й. Ну, да уж как хочешь, так и понимай!..
А г и ш и н. Как они поживают? здоровы?
А н д р е й. Ничего, слава богу!..
А г и ш и н. Ты когда у них был в последний раз?
А н д р е й. Вчера.
А г и ш и н. А когда опять собираешься? Сегодня, я думаю!
А н д р е й. Мудреного нет, что и сегодня!..
А г и ш и н. Ежедневно, значит...
А н д р е й. А хотя бы и так, хоть бы на дню пять раз. У тебя, что ли, позволенья мне спрашивать?..
А г и ш и н. Да что ты сердишься? Для меня совсем не лишнее знать твои намерения в этом деле. Ведь и я тоже живой человек, и я могу чувствовать красоту Елены. Ты имеешь ли это в виду?..
А н д р е й. Ну, так что ж? Торговаться ты, что ль, хочешь, отступного, просишь?
А г и ш и н. Нет, за что брать отступное! Да ты и не дашь: шансы у нас неравны. Где уж мне соперничать с тобою! И если ты...
А н д р е й. Да... если я!.. Потом что ж будет?
А г и ш и н. Зачем же я буду мешать тебе без всякой пользы для себя? Умнее и честнее с моей стороны отступиться; будем действовать заодно!
А н д р е й. Да что за заговоры, что за стачка!.. Это дело чистое.
А г и ш и н. Ну, как знаешь... Вот что: коли ты приедешь сегодня раньше меня, так не говори, что меня видел.
А н д р е й (с досадой). А какая мне надобность разговаривать про тебя!..
А г и ш и н. А если и спросят, так, сделай милость, скажи, что не видал: мне хочется сюрпризом явиться!..
А н д р е й. Да ладно... что об этом толковать-то! (С улыбкою.) Сюрприз! Какой же это сюрприз? По-нашему, привезти из Питера подарок тысячи в три — вот это сюрприз!
А г и ш и н. Ишь у тебя замашки-то какие! Вот и поди соперничай с тобой! Нет, видно, вашему брату без бою уступать нужно!.. (Подавая руку.) Ну, я тебя задерживать не хочу... Поручения твои я исполнил, об этом после... До свиданья, сегодня вечером! Поди к своим гостям, занимай их... (Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Андрей (один).
А н д р е й. Занимать гостей... Вот пытка-то!.. (Смотрит в дверь направо.) Прощай, Таня!.. Какую я сейчас с тобою подлость сделаю, так, кажется, убить меня... убить!.. Думал: будем век с тобою друг на друга радоваться!.. Ведь вон она сидит: такая веселая, смеется чему-то, лицо такое доброе... и не ожидает! Злодей я, злодей!.. Да что ж делать-то, коли другая взяла за сердце, да и вырвала его?.. От своей судьбы не уйдешь!.. И стал я ничем, ничем не лучше всякого разбойника и всякого бесчестного!..

Садится к столу и опускает голову на руки; входит Сыромятов.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Андрей и Сыромятов.
С ы р о м я т о в. Что ты ушел от нас? Аль куревом занимаешься, не хотел чадить при гостях?..
А н д р е й. Нет.
С ы р о м я т о в. Так что ж с тобой... Уж здоров ли ты?..
А н д р е й. Ничего, здоров!.. (Как бы про себя.) А еще людей браним, людей судим, а сами хуже, может быть, тех, что...
С ы р о м я т о в. Ты уж, я вижу, заговариваться стал... Да что ты, рехнулся, что ли, в самом деле?.. Ты лучше за доктором пошли.
А н д р е й. Не вылечит меня никакой доктор! (Встает.) Изменник я своему слову и, значит, бесчестный человек!
С ы р о м я т о в. Да ты в загадки-то не играй!..
А н д р е й. А вот, брат Вася, и разгадка всему этому: полюбил я твою сестру, и по рукам мы ударили — так ведь?..
С ы р о м я т о в. Так, не перетакивать стать!..
А н д р е й. А теперь не могу!.. Простите вы меня... простите!..
С ы р о м я т о в. Да ты полно шутить-то... не к месту!
А н д р е й (горячо). Да я и не шучу... С чего ты взял, что я шучу?. не до шуток мне!..
С ы р о м я т о в. Однако суприз важный!..
А н д р е й. Ну, да вот хоть убей, я не скрываюсь. Ты думаешь, легко мне... легко мне будет твоей сестре в глаза взглянуть?..
С ы р о м я т о в. Гм... история, братец ты мой!.. По-приятельски, удружил!.. Ты знаешь ли, как это, по-нашему, по-русски, называется?.. Ведь этот твой пассаж для сестры и для всей нашей фамилии бесчестье и мараль!.. Ты подумал ли об этом?
А н д р е й. Без тебя все это я давно знаю. Да что ж мне делать, коль я другую полюбил!.. Рассказать тебе вдруг мои чувства — я не могу... да и слов таких не знаю... а вот возьми ты разорви грудь мою, да и погляди сам, что там делается!.. Вот не уйдешь никуда от этого... не спрячешься... Судьба, одно слово — судьба!..
С ы р о м я т о в. Стало быть, богаче или лучше невесту нашел?
А н д р е й. Да не то, Вася, совсем не то!..
С ы р о м я т о в. А коли не то, так какие ж с твоей стороны оправдания?.. Как же ты, братец ты мой... хорошего семейства девушка и по нашей стороне, можно сказать, первая невеста по капиталу и по всему... какие ж у тебя резоны, что ты позоришь ее для какой-нибудь?..
А н д р е й. (грозя пальцем). Шшш... осторожно!.. не заикайся!..
С ы р о м я т о в (зло). Не заикаться?.. Не приказываете?.. Но, однако, между прочим, интересно знать этот самый сюжет!..
А н д р е й. Что тут знать?.. Красота — ума помраченье! вот и знай!..
С ы р о м я т о в. А из каких они будут?..
А н д р е й. Да из каких бы то ни было!.. Ну, просто сказать: семейство хорошее... живет девушка, барышня с маменькой, живут, признаться тебе, небогато... Познакомил меня с ними Агишин... Но только уж насчет образования... ума!..
С ы р о м я т о в. С романсами, значит? Вот как!..
А н д р е й. Сразу может погубить человека... за один взгляд, за одну улыбку куда хочешь и на что хочешь готов!.. Ах, Вася, такая это красота, такая красота!..
С ы р о м я т о в. Нас никаким товаром не удивишь... знавали мы и атласных, и бархатных.
А н д р е й. Не то, говорю тебе, не то!..
С ы р о м я т о в. Значит, уж самых высших сортов!..
А н д р е й. Да что тебе говорить!.. Ты таких и не видывал!.. и не знал никогда.
С ы р о м я т о в. Познакомь, так увидим... не ударим лицом в грязь... обращение понимаем... Можем карманом тряхнуть; чай, сам знаешь, мы цыганкам за песни по триста рублей бросали!..
А н д р е й (с гневом). Оставь... оставь... я тебя честью прошу!.. Эти твои слова глупые... и больше ничего!..
С ы р о м я т о в. Какое дело, такие и слова... глупое дело, так и слова глупые, потому серьезного я тут ничего не вижу!..
А н д р е й. Нет, уж так-то серьезно, что хоть в петлю полезай... Прежде-то я бывал у них не часто... так, думал, для времяпровождения, а теперь каждый день тянет, хоть взглянуть только!.. А она... она-то как будто шутит надо мной: то задумается, да так глядит, так глядит!., а мне так подошло... ну, прямо тебе скажу: не жить без нее... хоть руки на себя накладывай!.. Либо она... либо...
С ы р о м я т о в. А коли так круто пришло, так что ж ты зеваешь-то, голова?.. Приглашай кататься хоть сегодня... ямскую тройку с набором... маменьку ублаготворить, а с дочкой, как потемнее станет... куда-нибудь подальше!
А н д р е й. (хватая его за плечи). Не будь ты Василий Сыромятов, задушил бы тебя за эти слова!..
С ы р о м я т о в (отстраняясь). Не горячо ли будет!.. Остыньте маленько!..
А н д р е й. Это семейство честное, благородное, и любовь моя честная, и дело, коли бог даст, будет честное.
С ы р о м я т о в. Честное! А с нами твое дело честное? Стало быть, мы хуже других, с нами можно все... дескать, не взыщут, таковские... Нет, ты ошибся, и у нас тоже своя амбиция есть, да еще побольше, чем у других прочих... за себя постоять можем!..
А н д р е й. Ну, мсти; ну, делай что хочешь, я не бегу, не прячусь, я сам отдаюсь... А что ее обидеть или чувства мои душевные трогать, я никому... отцу родному не позволю!
С ы р о м я т о в. Вот тебе сказ короткий: не будь ты мне друг, все одно что брат, я б с тобою жив не расстался; уж то ли, се ли, а по крайности расстрамил бы тебя на весь свет!.. А теперь хоть и обидно, а больше-то мне тебя жалко! Оплели!.. Да и что ж не оплести, коли сам в петлю лезет... затянуть только покрепче!..
А н д р е й. Нет, Вася, нет, я сам!..
С ы р о м я т о в. Ты одурел, так и не видишь; а у меня разум при себе... хоть ты мне образ сними, все-таки скажу, что ловушка!.. Да и все то же скажут, кого ни спроси!..
А н д р е й. Вася, последняя у меня просьба к тебе...
С ы р о м я т о в. Что еще?
А н д р е й. Пошли ко мне сестру на минутку!
С ы р о м я т о в. Для чего это? Она теперь тебе чужая!..
А н д р е й. Надо сказать ей...
С ы р о м я т о в. Скажем и без тебя!
А н д р е й. Уж все-таки честней самому...
С ы р о м я т о в. Амбиция не велит, вот что я тебе скажу!..
А н д р е й. Да ведь не на радость себе я ее видеть хочу, а на муку!.. Перед ней виноват, ей и виниться должен... простить — где уж!.. А хоть и бранить будет, все же в глаза, все легче!.. А может, и пожалеет... у нее душа добрая!..
С ы р о м я т о в. На минуту, пожалуй, а потом и прощай, брат Андрей, прощай!.. Мы ведь тужить долго не будем: у нас женихи и сейчас готовы... Такие невесты не засиживаются!.. (Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Андрей (один).
А н д р е й. Ведь вот только десять слов сказать, там и легче будет, как гора с плеч свалится; да как их эти слова-то, выговоришь?.. Готовы они, на губах вертятся, а изнутри-то совесть как огнем жжет!.. (Салится к столу и снимает с пальца кольцо.) Уж решено, кончено, обдумано, а точно что живое отрываю от себя!.. Да и та мысль в голову лезет.., не отдать бы мне своего счастья с этим кольцом!..

Входит Таня.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Андрей и Таня.
Т а н я (тихо и доверчиво). А?.. что?.. Что тебе?..
А н д р е й. Присядь на минуточку...

Таня садится к столу.
Ежели теперь человек своего слова не оправдывает, так не всегда же это от подлости, потому другой раз сам в себе не волен!..
Т а н я. Да про что ты?..
А н д р е й. Ежели человек не в себе..,
Т а н я. Разлюбил, что ли?..
А н д р е й. Конечно, уж мне против тебя оправдания нет...
Т а н я. Я уж давно угадываю... давно ждала!
А н д р е й. Я кругом виноват пред тобою!..
Т а н я. Ну, что же? что я могу? Ведь насильно любить не заставишь?
А н д р е й. Ну так вот об чем я тебя прошу... (Машинально подвигает кольцо к Тане, она отталкивает кольцо рукой.) Позабудь ты меня!
Т а н я (со слезами). Забуду я тебя или нет — тебе что? Тебе одно, чтобы помехи не было... Ты, может, боишься? Так напрасно!..
А н д р е й. Чего мне бояться?.. Я тебя знаю... твою душу...
Т а н я. Коли ты лучше меня нашел, как тебя удержишь?.. Уж мы завсегда такие несчастные!..
А н д р е й. Нет, ежели ты сердиться или бранить так уж ты брани меня одного, а ее, Таня, не проклинай!..
Т а н я. Да и тебя бранить что пользы? Бог с тобой!..
А н д р е й (со слезами). Так прощаешь? прощаешь?..
Т а н я. Что ж мне тебе сказать? Обидно мне, горько мне!.. Да ты сам-то уж не плачь — это мое дело! Что ж тебе сказать? Ну... бог с тобой!., вот одно... что ж еще?..
А н д р е й. Ну, спасибо тебе, спасибо!.. Ангельская ты душа — вот что!., а я... ну, прощай!.. (Быстро уходит в дверь направо.)


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Таня, потом Сыромятов.
Т а н я (вслед Андрею, качая головой). «Ангельская душа»! На языке-то у тебя мед, а под языком-то лед!.. Говорит: не брани ее, — а кого ж мне бранить-то, как не ее? Она мое счастье-то отняла.

Входит Сыромятов.
Кто она такая, скажи ты мне?
С ы р о м я т о в. Ну как же! Очень нужно тебе знать!.. Наблюдай свою амбицию... амбицию наблюдай!.. Смеяться тебе надо ему в глаза, а не плакать...
Т а н я. Не шутка ведь это... не засмеешься... ведь я любила его!..
С ы р о м я т о в. Любила, так и плачь себе дома, а при людях ронять себя нам нейдет! Надо так из себя доказывать, что люди за нами гоняются, а мы ни за кем не погонимся!.. Сбирайся... пойдем!..
Т а н я. Да уж пойдем, чего дожидать?.. (Надевает шляпку.)
С ы р о м я т о в. Высоко, брат Андрей, заносишься, но, однако, не ошибись! как бы голова не закружилась!.. Дерево-то по себе рубят, чтоб под силу было!..

Входят Настасья Петровна и Гаврила Пантелеич.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Сыромятов, Таня, Настасья Петровна и Гаврила Пантелеич.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Батюшки, что это?! Куда вы поднялись?
С ы р о м я т о в. Завсегда так бывает-с, что гости посидят, посидят, да и пойдут!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. И вправду, куда вы? Не гоним, кажется...
С ы р о м я т о в. Покуда не гонят... а ждать этого самого не желаем!.. (Раскланиваясь.) Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, чувствительно вами благодарны за вашу ласку... на угощенье много довольны!.. Ну и, кажется, при всем том мы увидимся не скоро...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч (взглянув на жену). Настасья?..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Не придумаю, что за оказия такая!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Да ты не комедию ль ломаешь?..
С ы р о м я т о в. Наша комедия сейчас кончается, а будет у вас своя, новая... так и ожидайте... Прощенья просим!..
Т а н я. Прощайте!

Уходят.


ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч (помолчав). Настасья, говори, что у нас такое?..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Не знаю, Гаврила Пантелеич, не придумаю!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Да что ж, черт возьми, затмение на нас нашло, что ли?.. Где Андрей?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Не знаю, батюшка Гаврила Пантелеич!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Кто белены-то объелся: мы или они?.. Я, кажется, ничего, в полном разуме, не бросаюсь по стенам и вижу всех как есть... Ты кусаться не стала ли?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Да и я в здравом рассудке. С чего мне?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Говори, выкладывай! Прячешь что-нибудь... от вас ведь сыры-боры возгораются!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Не греши, Гаврила Пантелеич! Я, видит бог, ничем не причинна... и сама с мыслями не сберусь, откуда взялось такое!..

Входит Андрей.


ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же и Андрей.
А н д р е й. Батюшка, и вы, матушка, должен я вам открыть свою душу, и уж судите меня, как вам бог на сердце пошлет!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну вот, постой, что такое?..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ох, оборвалось сердечко-то, оборвалось!
А н д р е й. Сыромятова Таня — моя невеста; мы по любви сошлись и с вашего благословения, но только теперь мои чувства совсем другие...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч (про себя). Вот у кого горячка-то, вот оно что!..
А н д р е й. Теперь мои чувства совсем другие, которые даже невозможно преодолеть...
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Что ты, бог с тобой, что ты?.. Опомнись!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Парня лечить надо, а мы с тобой смотрим!.. На ногах человек, с виду-то как и быть следует, а какой бред у него!..
А н д р е й. Ежели вы считаете, что эти мои слова — бред, так уж этот бред мне на всю жизнь... с ним мне и умирать надо!.. А я считаю, что я в полном разуме даже прошу вашего родительского благословенья!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. А как же Таня-то?.. Нешто можно.?.. Что ты, что ты?..
А н д р е й. С Таней у меня объяснение было... я ей о всем по душе открылся... Сколько я теперь за Таню страдаю, да, может, и вперед буду страдать — это только грудь моя знает... Но дело это промеж нас кончено, нарушено, и повороту нет-с!

Гаврила Пантелеич, пощипывая бороду, косится на сына.

Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ах, срам какой!., и откуда это... каким ветром нанесло?.. (С любопытством.) Андрюша, кто ж она такая? где нашел? из каких?..
А н д р е й. Семейство хорошее, честное-с, состояние средственное, сирота, родитель помер... живет с маменькой... и такое мое к ней чувство!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ах, ай, ай!., ах, беда какая, беда какая!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Полоумная!.. Вас обоих вместе на цепь-то посадить!.. Тут видимое дело: человека надо скорей водой... ушата два вылить, а она его расспрашивает... бобы с ним разводит!..
А н д р е й. Вся ваша воля... но я не в горячке, не сумасшедший... я в памяти...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Да когда ж эдакие одержимые сами понимают, что они с ума сошли!.. Их и уговаривать нечего... а просто вязать...
А н д р е й. Не сумасшедший я, очень даже далеко от этого.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. А коли так, разговор У нас с тобой короткий будет: выкинь ты сейчас все это из головы — и брось!.. Невеста у тебя есть, и другой не будет. А этих твоих променадов я и знать не хочу, ты бы стыдился про них и говорить родителям!.. А чтоб поскорей конец всему этому сделать — на будущей неделе у нас свадьба будет! Вот тебе и сказ!
А н д р е й. Там уж как вам угодно, а только той свадьбе не бывать-с!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Как так? воле родительской противиться, закон попирать!.. или уж нынче власть родительская ничего не значит?..
А н д р е й. Я вам завсегда покорялся и завсегда буду покоряться; а это не такое дело-с: это дело сердечное Если у вас есть власть приказать моему сердцу разлюбить, так я сам прошу вас, прикажите!.. Коли оно вас послушает, я очень рад буду.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Да я твоего сердца и знать-то не хочу! Сердце!.. ишь что выдумал!.. Нешто так родителям отвечают?.. (Жене.) Говори ты с ним, образумь его... а мне вас и видеть-то противно!.. (Махнув руками, уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Андрей и Настасья Петровна.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а (садясь к столу). Ах, Андрюша, что ты затеял?..
А н д р е й (садясь с другой стороны). Маменька, да коли счастье мое, коли жизнь моя от того зависит, так не мешайте хоть вы-то!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. А Таня-то... какая девушка... какая жена-то была бы тебе!
А н д р е й. Значит: не судьба! Что ж делать-то!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. А эту-то ты знаешь ли? Какой характер у нее? да еще будет ли любить-то тебя?.. (Скороговоркой.) А как зовут-то ее?..
А н д р е й. Еленой.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Что ж? ничего, имя хорошее! да подумай, Андрюша, дело большое, вековое!..
А н д р е й. Да уж думано и передумано!.. Я сегодня хочу ехать руки просить...
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Сегодня! ах, батюшки!
А н д р е й. И если будет от нее согласие, так поверьте, что счастливей меня вы человека в мире не найдете! Хотите вы моего счастия?..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ну, буди воля господня!.

Входит Гаврила Пантелеич. Настасья Петровна и Андрей встают.


ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Те же и Гаврила Пантелеич.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну, урезонила хоть малость?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Да уж видно, Гаврила Пантелеич...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Что видно?.. Что видно - я ничего покамест не вижу...
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Видно, что кому на роду написано, так уж... нынче хочет ехать руки просить...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Руки просить? Что ж нам теперь, родителям-то, как быть?.. Что делать нам подобает, на его безумие глядя?..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Не знаю, батюшка Гаврила Пантелеич!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Не знаешь? так я тебя научу! Вот первое: не умела ты своим бабьим, сорочьим языком вразумить свое детище, так прикуси твой язык — и молчать тебе навеки!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Слушаю, Гаврила Пантелеич!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. И не единого чтоб слова!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Молчу, молчу!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. А второе...
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Что второе-то?..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Второе-то: бери икону...

Андрей покорно опускает голову.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ах, батюшка Гаврила Пантелеич! Ах, Андрюша, родной!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Будь над ним господне и наше благословение!.. Пущай по крайности, коли он будет после плакаться, так на себя... а не на нас!.. Давай икону!..



ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Гостиная в квартире Карминой. Небольшая комната, небогато, но чисто меблированная; в глубине
отворенная дверь в залу; направо, в углу, боковая дверь; на левой стороне два окна.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Елена, одна, сидит в кресле и перелистывает книгу, потом кладет книгу на стол и подходит к окну.
Е л е н а. Какая тоска невыносимая! Ни дела, ни места не найду. Дни идут, тянутся, какие-то мертвые, как будто жизнь моя остановилась! Хотел вернуться через две недели, а вот уж скоро два месяца, как его нет! Где он пропадает? Как разлука развивает и укрепляет страсть!.. Пока он был подле меня, я не замечала, как сильна привязанность; я не замечала, что он мне необходим!.. Но ведь мы и воздуха не замечаем кругом себя, а между тем без нею жить нельзя — дышать нечем! Но что же он? Зачем он медлит? Робость в нем предполагать нельзя... то в его словах страстность, то холодность и самое обыкновенное дешевое благоразумие! Или это расчет, тактика?.. Столько времени мы знакомы, и он для меня все-таки остается загадкой!.. Надо его вызвать, заставить объясниться!.. Да, нужно кончить это мучительное для меня недоразумение... (Смотрит в окно.) Ах, милый Андрюша Белугин!.. Вот это душа простая... ха, ха, ха! И что-то в руках держит! А какой у него рысак... вот прокатиться бы!.. (Садится к столу и берет книгу.)

Входит Андрей Белугин, во фраке, в руках большой букет.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Елена и Андрей Белугин.
Е л е н а (шутя). И без доклада?..
А н д р е й (сконфузясь). Виноват-с!.. я... вот какое невежество!
Е л е н а (смеется). Ну, да беда небольшая! (Встает и подает руку.) Здравствуйте!
А н д р е й. Ваше здоровье, Елена Васильевна?
Е л е н а. Как нельзя лучше! (Указывая на цветы.) А это что такое?
А н д р е й (подавая цветы). Позвольте вам поднести, Елена Васильевна!
Е л е н а. Что вам за фантазия пришла?
А н д р е й. Так, желательно было-с... Не откажите принять...
Е л е н а (берет). Merci!.. прелесть какой букет! (Садится и нюхает.) Где вы достали?
А н д р е й. Да помилуйте... да где угодно-с! Нешто редкость какая!
Е л е н а. Да, конечно, для вас все не редкость... садитесь же!
А н д р е й. Нет-с, ни сидеть... ни стоять!., а бежать бы куда-нибудь без оглядки!..
Е л е н а. Вот странное настроение! Вы не знаете, Агишин... он не приехал еще из Петербурга?..
А н д р е й. Нет-с... Что мне?., я не знаю-с...
Е л е н а. Ну, а с вами что такое случилось?..
А н д р е й. Так, вдруг-с... такое расположение бывает, что все мысли перепутаны и точно в тумане!..
Е л е н а. А можно спросить о причине? «Так вдруг»... Да ведь от чего-нибудь это нашло на вас!
А н д р е й. Пущай же цветы вам это скажут-с!
Е л е н а. Цветы? они молчат... только хорошо пахнут... свежие!
А н д р е й. Нет-с... они говорят...
Е л е н а. Очень тихо, значит... я не слышу!..
А н д р е й. Они говорят-с, говорят про любовь того человека, который, может, самый несчастный!..
Е л е н а. Не понимаю!..
А н д р е й. И нельзя вам понять-с: у вас все будто как шутка, вы все смеетесь... но вам шутить можно, а мне нельзя-с: пришло то самое время, когда надо эту шутку кончить!..
Е л е н а. Ах, говорите ясней!..
А н д р е й. Елена Васильевна, всего два слова: моя любовь — не шутка... не шутка-с: тут вся моя жизнь в ней-с! Елена Васильевна, у меня все решено-с, и теперь я вашей руки прошу-с... Отвечайте мне, Елена Васильевна... прямо от души... и прошу вас сию минуту-с... ждать мне, по моим чувствам, никак невозможно-с! (Смотрит в окно.)

Елена наклоняется к букету.
Е л е н а (как бы про себя). Вот неожиданность!
А н д р е й. Ежели я сказал глупость, оскорбил вас, так прямо и говорите... и больше вы меня не увидите!..
Е л е н а (помолчав). А давно вам это в голову пришло?
А н д р е й. А с той самой минуты, как я вас увидел-с! У меня была и невеста, но это дело я покончил; теперь только ваш ответ-с...
Е л е н а. Но вы зависимы... вы принадлежите своему кругу... у вас свой особый мир, а я выросла и образовалась совершенно в другой сфере; у меня свои привычки, вкусы, стремления, и переделаться я не могу!
А н д р е й. Зависимости у меня нет-с: я имею собственный капитал от бабушки и живу совсем отдельно от родителей; а в отношении того, что вы говорите, я принадлежу чему-то... так этого нет-с... а я буду принадлежать только той особе... кого я люблю-с!..
Е л е н а. Но послушайте... у меня дурной характер: я капризна, иногда просто зла и никому и ничего не уступаю, если вздумают меня стеснять. И мало ли какие мне могут прийти фантазии: вдруг мне все надоест... я захочу себе свободы... полной свободы...
А н д р е й. Ну и что же-с?.. и все это как вам угодно-с, я на все готов... Мне ничего не нужно-с... окромя... ну, чтобы вы, чтобы я мог назвать вас-с!..

Елена задумчиво нагибается к цветам и вдруг громко смеется.
Е л е н а. Простите, я совсем о другом: мне пришла голову одна такая смешная вещь!..
А н д р е й (со вздохом) Да-с, я так и понимаю, что не ко мне, потому смеяться теперь надо мною... грех! Уже это надо совсем никакой души не иметь!..
Е л е н а. Нет, право же нет! я не такая дурная! а, право, совсем другое мне пришло... Ну, хорошо! Дайте мне одной немного подумать, и я скажу вам!., а вы ступайте, ну, прокатитесь... Чрез час вы узнаете!..
А н д р е й. Только как мне этот час долог покажется!..
Е л е н а. А вы съездите в кондитерскую, привезите мне конфект... вот вы и не увидите, как время пройдет!.. Да не будьте так серьезны... я не люблю серьезных!..
А н д р е й. Так до свиданья-с! Со всем трепетом!.. (Идет.)
Е л е н а (провожая его до двери). Ах, без трепета, пожалуйста.

Андрей уходит.
Е л е н а. Ха, ха, ха! Я купчиха Белугина! Ха, ха, ха... пышная, разряженная, с своим Андреем Гаврилычем рядом, в роскошной коляске, на рысаках... Ха, ха, ха... молодые Белугины!.. Помните Элен Кармину? это она! Ха, ха, ха... И разговоры... злые насмешки, из-под которых так и сквозит зависть!.. Вот новость, вот событие!..

Входит Нина Александровна.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Елена и Нина Александровна.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а (заметя цветы). Какой букет! Кто это?..
Е л е н а. Жених!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Что ты говоришь! Какой жених?..
Е л е н а (смеется). Право, мама!..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Лена, что тебе за охота мучить меня?
Е л е н а. Andre Beloughin сделал сейчас мне предложение.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Лена, неужели? да нет, ты шутишь?!
Е л е н а. Не веришь? Ха, ха, ха.., что ж тут удивительного?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ну конечно ты шутишь, и больше ничего!
Е л е н а. Нет, нисколько! Я — невеста, мамаша... я приняла предложение.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Лена, перестань; пожалей мои нервы.
Е л е н а. Поверь же наконец! (Обнимает мать.) Мама, а разве плохо жить на свете купчихе Белугиной?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Да, может быть, ей и очень хорошо жить, но ты — не купчиха Белугина, ты не должна была, ты не могла принять этого предложения!., фи!..
Е л е н а. Ну, разумеется, я не пойду за него ни за что на свете! Но позвольте же мне хоть помечтать о богатстве и посмеяться... Этого смеха, мама, нам надолго хватит. (Уходит.)
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Какие, право, нынче эти люди смелые стали! Ну, как это возможно!..

Входит Агишин.


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Нина Александровна и Агишин.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, Николай Егорыч! Ах, как неожиданно! Ну, слава богу! А уж мы надумались о вас... здравствуйте, здравствуйте, наконец-то! Ну, как вы съездили, благополучно?
А г и ш и н. Очень благополучно. Как ваше здоровье?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Да все нервы, по обыкновению... решительно покоя не дают!
А г и ш и н. Здоровье Елены Васильевны?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Она у меня цветет! А я, поверите ли, вот увидала вас вдруг, ну, и вся как разбитая! Да садитесь же!
А г и ш и н (садясь.) Нехорошо, Нина Александровна.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Да уж что хорошего...
А г и ш и н. А знаете ли вы, отчего это у вас? от дурного воспитания.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, что вы, что вы!., мое воспитание было отличное!
А г и ш и н. Нет, дурное, сентиментальное: излишнее развитие возвышенных чувств в ущерб рассудку, страстные порывы к идеальному. А так как в жизни-то все реальное, идеального ничего нет — вот и пойдут разочарования, расстройство нервов; да этого еще мало: семейные драмы, разбитые жизни! Вот где источник-то мигреней, Нина Александровна, в возвышенных чувствах!..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Вас послушай только, так вы наскажете!
А г и ш и н. Если б в девушках развивали побольше рассудок и трезвый взгляд на вещи, так поверьте, что они были бы счастливее и уж наверное здоровее!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Со мною-то вы что хотите говорите, только уж дочери, пожалуйста, этих мыслей...
А г и ш и н. Нина Александровна, если вы желаете счастья Елене Васильевне, так учите ее брать от жизни только то, что она дает, и не мечтать об идеалах.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Как привяжется мигрень! Да вот Лена идет, а я уж, извините, отдохну пойду. (Уходит.)

Входит Елена.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Агишин и Елена.
Е л е н а. Боже! вы здесь, а я и не знаю, маменька и не скажет!
А г и ш и н (горячее рукопожатие). Да, я давно уже..
Е л е н а. Когда вы из Петербурга?
А г и ш и н. Вчера утром.
Е л е н а. Как же вы смели так долго не являться?
А г и ш и н. Не притворяйтесь строгою; ведь я не поверю, чтобы мое отсутствие было очень заметно для вас.
Е л е н а. Нет, в самом деле, я ужасно хандрила все это время, не с кем слова сказать! Что вы там делали?
А г и ш и н. У меня умерла там какая-то тетушка... Что-то оставила, нужно было получить... но, к моему сожалению, вышло очень немного!..
Е л е н а. Я думала, что вы где-нибудь за океаном!
А г и ш и н. Как здоровье ваше?
Е л е н а. Я говорю вам, что хандрю!
А г и ш и н. Без причины?
Е л е н а. Я сама не знаю, что со мною... тоска, чем-то недовольна, куда-то рвусь!
А г и ш и н. Полнота, избыток сил! Вы, как роскошная весенняя природа, которая после ясной погоды вдруг хмуриться начинает; нужна гроза, хоть небольшая, чтобы разрядить накопившееся электричество.
Е л е н а. Вы думаете?
А г и ш и н. Ах, что мой Андрюша? бывает он у вас?
Е л е н а. Очень часто... он смешит... он меня ужасно смешит!
А г и ш и н. Влюблен, я думаю, да еще как влюблен! Не то, что мы!..
Е л е н а. А как же?
А г и ш и н. А как влюбляются люди необразованные: от всей души, то есть от всей своей первобытной дикости! А кстати, как вы смотрите на него?
Е л е н а. Он — ничего, так себе, русский молодец... кажется, добрый и нежный человек. Я ведь сужу его по его же словам; он мне всю свою душу открывает.
А г и ш и н. Да-с, и вот этот Андрюша — миллионер: по завещанию бабушки имеет свой огромный капитал, да к тому ж еще единственное и любимое чадо у своих богатых родителей. А какая нежность, какая деликатность чувств! Явление замечательное в настоящее время.
Е л е н а. Я его не разберу — что он: глуп или юн еще очень?
А г и ш и н. Пороху он, конечно, не выдумает, а поразовьется, так будет человек как следует, для домашнего обихода, разумеется! Вообще, этот Андрюша — драгоценность; он очень удобен.
Е л е н а. Для кого?
А г и ш и н. Для жены, для женщины, которая сумеет понять, как дорога, при полном довольстве, полная свобода и независимость! Благоразумная девушка едва ли оттолкнет его!
Е л е н а. Знаете ли, ведь он, голубчик, влюблен в меня без ума, без памяти!
А г и ш и н. Иначе и быть не могло! Если его страсть шла crescendo, она должна дойти до геркулесовых столбов. С первого раза, как он увидал вас, так и обомлел!
Е л е н а. Ну, так я вам еще новость скажу: он сделал мне предложение сегодня, не более получаса тому назад...
А г и ш и н. Браво, Андрюша, браво! Что же вы ему?
Е л е н а. Я от хохота говорить не могла.
А г и ш и н. Каков Андрюша? Молодец, право молодец!..
Е л е н а. Вообразите, перед вами купчиха Белугина! Ха, ха, ха!
А г и ш и н. Я в этом ничего не нахожу смешного; да я думаю, и всякий тоже, кто желает вам добра. Но с чем же он ушел от вас?
Е л е н а. Ему сказано, что подумают, как обыкновенно говорят в таких случаях. Но довольно об этом! Расскажите что-нибудь о себе: что вы там видели в Петербурге? там, говорят, очень много хорошеньких женщин... там у вас есть и знакомые; помните, вы говорили о каких-то двух дамах, которыми вы интересовались?
А г и ш и н. Видел и их; но одна из них непомерно толстеет, много спит и начинает очень сладко поглядывать на своего супруга, а другая худеет до невозможности...
Е л е н а. Значит, вам было не очень весело?..
А г и ш и н. За кого ж вы меня принимаете? Неужели вы думаете, что у меня в жизни, кроме забавы, ничего нет? что я порхаю, как мотылек, и ни в груди, ни в голове не таю, не берегу ничего серьезного?
Е л е н а. Я ведь вас не знаю, я сужу по вашим же словам.
А г и ш и н. Да я и не спорю с вами; прежде, может быть, я и был таков, но не теперь!
Е л е н а. А теперь что же?
А г и ш и н. В эту поездку я убедился, что у меня на душе что-то неладно! Поверите ли, я в первый раз в жизни мучительно ощутил чье-то отсутствие и страдал! Чувство странное, тревожное... Передо мной носился, меня преследовал женский образ; он занял мой мозг, всю мою душу!..
Е л е н а. Но позвольте спросить, кто же она: женщина или девушка!
А г и ш и н. Она? да, она — девушка...
Е л е н а. Так ведь она может быть вашей!..
А г и ш и н. Боже мой! да смею ли я, нищий, нищий, мечтать о таком счастье! Что я могу? Втиснуть ее в жалкую, будничную рамку жизни, сделать женой, нянькой, экономкой и загубить, загубить созданье, в котором все прелестно, все изящно, все музыка... и переселить ее в кухню!.. Да и я, я сам, люблю изящество во всем! Я сам артист! Обладание обожаемой женщиной я не могу себе иначе и представить, как в роскошной обстановке, как...
Е л е н а. (тихо). Продолжайте...
А г и ш и н. Ах! есть голубой Неаполитанский залив, есть Сорренто... Там голубые небеса И фиолетовые горы. Там жизнь, там рай; недаром Италию так любят поэты...
Е л е н а. Значит, у вас надежды нет?
А г и ш и н. Надежда? Какая во мне надежда!.. Во мне — бешенство! Я готов на все, на всякие жертвы, чтобы только вырвать эту страсть из души! Но уже невозможно, уж поздно!.. (Молчание.) Одну, одну мечту могу еще я лелеять в душе своей...
Е л е н а. (почти шепотом). Какую, какую?
А г и ш и н. Пусть она принадлежит другому!
Е л е н а. (как уколотая). Ай!..
А г и ш и н. Да, пусть она принадлежит другому, но пусть она оставит в душе своей хоть маленький уголок, где бы я, страдалец, мог найти для себя отдых, примирение с жизнью, освежение! Эта интрига потребует от нее, конечно, маленькой борьбы с предрассудком, маленькой сделки с своей совестью...
Е л е н а. Но если сделка с совестью, так уж это не маленький уголок!
А г и ш и н. Но и эта мечта моя разлетается, как дым! Нет, она еще слишком идеальна; для нее обыкновенная житейская история, которую мы видим на каждом шагу, может показаться чем-то ужасным, чудовищным; самая сладость, изящество утонченного наслаждения может ей показаться даже преступным... ей представятся фурии, эвмениды, которые будут преследовать ее до конца жизни!..
Е л е н а. Но кто же она?
А г и ш и н. И вы спрашиваете? вы не знаете? Неужели вы ждете от меня, чтобы я назвал по имени! Нужно ли?
Е л е н а. Нет, не нужно!..
А г и ш и н. И вот чтобы заморить, задушить эту страсть, я еду в провинцию, поступлю где-нибудь на службу, куда-нибудь подальше!
Е л е н а. И надолго?
А г и ш и н. На два, на три года, почем я знаю? пока уляжется все, успокоится в душе, пока овладею собой!.. Однако прощайте! Вам нужно подумать над роковым для человека ответом, ведь и Андрей — тоже человек!.. А мне... у меня горит голова, мне нужен воздух!
Е л е н а. (решительно). Приезжайте сегодня, приезжайте! Я вас прошу, я вам приказываю!
А г и ш и н. Хорошо; если вам угодно, заеду; я сделаю один визит неподалеку. До свиданья! (Подает руку Елене.) Какая рука... какое теплое, энергическое пожатие! Не бегайте от счастия... бросьте предрассудки, берите от жизни все, что она может дать вам!.. Не бегайте от счастия!.. (Уходит.)
Е л е н а. Ой, как сердце бьется! Что за день для меня! И сейчас приедет Андрей... (Молчание.) Значит, сделка с совестью?.. Так, что ли? Ах! (Садится.) Но что ж это со мной? Я в первый раз в жизни как будто начинаю двоиться. Я сильна и смела, я готова на эту обольстительную сделку с совестью; но и совесть вступает в свои права, я ощущаю в себе нравственное падение и немножко презираю себя!.. Но ведь это слабость, слабость! Он называет это слабостью; он, единственный авторитет для меня, он... называл это слабостью! Так это слабость и есть! Нет, решено! кончено, надо брать от жизни то, что она дает... а то после жалеть, плакать будешь!.. Ах, как неясно, как темно все в голове! Ну, так пускаться... а там уж что выйдет, решит сама жизнь!..

Входит Нина Александровна.


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Елена и Нина Александровна.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Лена, ну что же ты... ты только все смеялась?! Нужно же ему ответ какой-нибудь дать?
Е л е н а, Мама... я иду... иду за него,
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Лена, боже!., что ты!.
Е л е н а. Что же, мама... это для меня партия хорошая. Чего ж ждать-то? Мы живем на последнее, изо дня в день, а впереди нам грозит нищета. Ни к физическому, ни к умственному труду я не способна — я не так выросла, не так воспитана. (Со слезами.) Я хочу жить, мама, жить, наслаждаться! Так лучше ведь идти за Андрюшу, чем весь свой век сидеть в бедном угле с бессильной злобой на людей.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Не наша сфера, мои друг; их дикая жизнь, дикие нравы... Что заговорят!
Е л е н а. Да что нам за дело до разговоров? Будем без предрассудков! Зато жизнь можно устроить, как хочется, средств будет много!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Можешь ли ты хоть когда-нибудь полюбить его?
Е л е н а. Я, мама, постараюсь привыкнуть к нему!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. (со слезами). Лена, Лена! И ты решаешься! Твой ум, красота — и кому?..
Е л е н а (обнимает и целует мать). Что ты, мама! Не плачь! Да теперь-то мой ум и красота и найдут себе место! Посмотри, как я заживу богато, а сколько у меня будет блестящих поклонников! Какой выбор будет!..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я могу только молиться, горячо молиться за твое счастье!..
Е л е н а. Ну, полно же, мама, прочь эти слезы!..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Вот до чего доводят обстоятельства! В другом положении я не допустила бы и мысли, чтобы ты... моя Лена... мое бесценное сокровище...
Е л е н а. Ну, пойдем, пойдем, успокойся. (Уходят.)

Входит Андрей.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Андрей (один).
А н д р е й. Однако никого нет. Я, кажется, мешаться в уме начинаю помаленьку... потому песня какая-то лезет в голову совсем не к месту! (Подходит к окну.) Вон Илья сидит на козлах, кулек шампанского держит; вон Серый что-то вздрагивает, ушами поводит. Эх, Серый, куда-то ты помчишь меня отсюда!

Входят Нина Александровна и Елена.


ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Андрей, Нина Александровна и Елена.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Здравствуйте, Андрей Гаврилыч! (Садится. Елена останавливается, прислонясь к стене.) Садитесь, прошу вас!
А н д р е й. Нет-с, я уж... я так-с!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Вы сделали предложение моей дочери?
А н д р е й. Так точно-с, потому любовь моя к Елене Васильевне...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Она так еще молода; но я — не такая мать, чтобы принуждать. Воля ее... я люблю Лену, она одна только привязывает меня к жизни (Слезы.) Она, ее счастье... Я прошу небо!..
А н д р е й. Нина Александровна, желательно слышать ваше слово-с.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Пусть она сама!
Е л е н а. Я согласна...
А н д р е й (делает шаг, вскрикивая). Елена Васильевна, верить ли-с?
Е л е н а (с улыбкой). Я согласна!
А н д р е й (бросается и целует руку Нины Александровны). Нина Александровна! Такое для меня счастье!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я отдаю вам все, что имею дорогого.
А н д р е й. Дорогого-с!.. Так и блюсти будем, как самое дорогое. Кто теперь счастливей-то меня на свете?
Е л е н а (шутливо). Найдется кто-нибудь!
А н д р е й (целует руку Елены). Невозможно-с! Брошусь, право брошусь с колокольни с какой-нибудь!
Е л е н а. Ну, тогда и свадьба наша не состоится.
А н д р е й. Цел останусь, невредим, не беспокойтесь! Нина Александровна, позвольте же по-русски, с бокалами-с.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Да у нас ничего нет, так неожиданно!
А н д р е й. У нас есть в запасе очень достаточно. (Бросается в залу.)
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Лена, а ты меня оставишь одну?..
Е л е н а. Тебя, мама, никогда! Ты со мной, это будет первое условие!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. (целует дочь). Дитя мое, дорогая моя!

Андрей возвращается, и за ним человек с подносом, на котором бутылка шампанского и бокалы.
А н д р е й. Нина Александровна, прошу вас, за наше будущее! (Берет бокал.)
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а (встает и берет бокал). Будьте счастливы! Берегите ее!..
А н д р е й. Об этом уж не извольте беспокоиться!

Чокаются. Нина Александровна немного отпивает, ставит бокал и садится.
А н д р е й. Елена Васильевна, теперь наш-с!.. Елена берет, чокаются и пьют.
Е л е н а. Хорошее вино.
А н д р е й. Ничего-с: вино как вино! А только как будто это одна шутка, все мне кажется.
Е л е н а. Да и вся жизнь — шутка! Шутя люди живут и умирают.

Входит Агишин.


ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же и Агишин.
А н д р е й. Вот он, как раз! (Бросается и хватает Агишина в объятия.) Николай Егорыч, голубчик, чудеса! Поздравь, выпей!
А г и ш и н (берет бокал). Выпить я выпью, а с чем и кого поздравить прикажете?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Поздравьте жениха и невесту.
А г и ш и н (холодно). Поздравляю вас, Елена Васильевна и Андрей Гаврилыч! (Пьет и ставит бокал.)

Человек уходит в залу.
А н д р е й. Да, вот как, Николай Егорыч! (Обнимает Агишина ) Друг ты мне, друг единственный и навеки. Ты всему моему счастью — главная причина: ты мне первый указал Елену Васильевну, ты же меня и познакомил с ними! Я этого век не забуду! А вот мы с тобой сейчас за здоровье Елены Васильевны снова выпьем. Для такого случая и новое вино нужно, свежее; а это уж выдохлось. (Уходит в залу.)
А г и ш и н. (с презрительной улыбкой). Он счастлив, как глупый школьник.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Николай Егорыч, не осуждайте нас.
А г и ш и н. Как я смею осуждать вас! и за что? Вы становитесь выше общественных предрассудков, вы, для счастья дочери, смело идете навстречу пересудам и осужденьям! Я должен только удивляться вашему уму и геройству Елены Васильевны...
Е л е н а. Это не геройство!
А г и ш и н. Так что же?
Е л е н а. (тихо). Это сделка с совестью, о которой вы говорили! Я не хочу пропускать случая и хочу взять от жизни все, что она может дать мне.
А г и ш и н. (тихо). И отворить двери рая тому, кто так долго томится у их порога!

Входит Андрей, за ним человек с бутылкой шампанского и двумя стаканами на подносе.
А н д р е й (Агишину). Теперь мы с тобой выпьем, по душе... без фальши, как друзья, как братья, за дорогое, бесценное здоровье Елены Васильевны!
А г и ш и н. (берет стакан). Пусть золотая жизнь ваша, Елена Васильевна, всегда играет, как это вино! (Пьет.)
А н д р е й. (берет стакан). Я говорить не умею; но пусть жизнь моя вам докажет, сколь душевно я люблю вас, и что нет того на свете...
А г и ш и н. Сбился, Андрюша.
А н д р е й. (сквозь слезы). Постой! И нет того в мире, как бог свят, что б я не сделал, чтобы хоть малость заслужить любовь вашу...



ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Небольшая семейная комната в квартире Карминых. Две боковые двери: одна, налево от актеров, в гостиную, другая,
направо, во внутренние комнаты; мебель мягкая, обитая французским ситцем; с правой стороны такой же маленький
диванчик и круглый стол. Вечер, на столе свечи.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Нина Александровна сидит в задумчивости и нюхает спирт. Елена в длинной батистовой юбке, в кружевной кофте,
уже совсем причесанная, лицо осыпано пудрой, входит из двери справа.
Е л е н а. Что ты, мама? Что с тобой? Опять нервы?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, я себя браню, я очень глупо поступила.
Е л е н а. Как, что такое?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, Лена, назвала гостей, и старики Белугины будут... Уж коли звать гостей, так надо было хоть занять денег, да...
Е л е н а. Да бал задать?..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Бал не бал, а все же надо было приличный вечер сделать... Наговорили всем, что выдаю дочь за миллионера, все приедут в ожидании чего-то особенного... А что у нас?
Е л е н а. Ну, вот мы им этого миллионера и покажем. Чего ж еще?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. У тебя всё шутки, а мне, право, так неловко, так неприятно!..

Входит Андрей Белугин, во фраке, в руках шляпа, в которой два бархатные футляра.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Нина Александровна, Елена и Андрей.
Е л е н а. Скажите пожалуйста!.. он без церемонии прямо...
А н д р е й. Ничего-с...
Е л е н а. Куда вы? Подите вон! Сюда без спроса не ходят!
А н д р е й. Ничего-с...
Е л е н а. Рано, рано еще, видите, я не одета!
А н д р е й. Это для нас ничего-с.
Е л е н а. Для вас ничего, да для меня...
А н д р е й. И для вас ничего, потому я в другую сторону смотреть буду.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, какой он милый!..
Е л е н а. Ну, что вам надо?
А н д р е й. Дело есть спешное; я вчера забыл-с.

Ставит шляпу на стол. Нина Александровна с любопытством заглядывает в нее.
Может, деньги нужны-с?..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Нет, нельзя сказать, чтобы особенно нужны были...
А н д р е й. Вы извините, я не с тем, чтоб-с... Всяко бывает-с... Там особенно или не особенно!.. Ну, там фрукты, али вино, али что другое-с, только чтоб самое редкое-с, чего на свете не бывает!.. Вот две теневых.

Нина Александровна подходит к нему, он дает две сторублевые ассигнации.
И, пожалуйста, не жалейте-с... Если еще что понадобится, так только одно слово!
Е л е н а. Мама, ну вот.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Taisez-vous! [Молчите! (франц.)]
Е л е н а. Faîtes vos préparatifs sans tarder! [Устраивайте все скорей! (франц.)]
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. A l'instant!.. [В миг! (франц.)] Какой он милый!.. (Андрею.) Напрасно вы беспокоитесь; но все-таки это не лишнее, и я вам очень благодарна. Какой он милый, Лена!.. (Уходит, заглянув еще в шляпу.)


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Елена и Андрей.
Е л е н а. Ну, уходите же! Мне стыдно.
А н д р е й. Нет, как уходить-с! (Вынимает бумажник и достает из него билеты.) Это вот вам, Елена Васильевна, приданое-с, чтобы не сказали... (Подает билеты Елене.)
Е л е н а. Что такое?
А н д р е й. Билеты, именные, ваши-с!
Е л е н а. На что мне они, что мне с ними делать?
А н д р е й. Да что вам угодно. Тут семьдесят пять тысяч.
Е л е н а. Так много!.. Нет, нет, я не возьму!
А н д р е й. Что за много-с!.. Вы меня обижаете-с!.. Неужели я семидесяти пяти тысяч не стою? Да мне давали за невестами по сту тысяч и больше, да я не брал, а у вас только семьдесят пять-с!
Е л е н а. Нет, мне страшно, я боюсь...
А н д р е й. Это от непривычки обращаться с этим товаром; а мы так их пошвыриваем довольно равнодушно. (Берет руку Елены и вкладывает билеты.) Чего их бояться-с? Положите их; они будут лежать смирно, ни шуметь, ни бунтоваться не будут, а в случае надобности сослужат вам службу, какую прикажете... Не лишнее-с...
Е л е н а. Мне кажется, что я отнимаю у вас, лишаю вас чего-то, обижаю вас!
А н д р е й. Не сумлевайтесь, не обидите! У нас, купцов, все расчет, и обидеть нас таки довольно мудрено. Это только мой годовой доход, барыш, прибыль, значит-с; а капитал — он в неприкосновенности.
Е л е н а. Какой вы добрый и благородный человек!
А н д р е й. Да что такое, помилуйте-с! (Достает из шляпы футляр и подает Елене.) Деньги — это само собой-с, то ваше собственное, про то и говорить нечего; а это прошу принять как подарок от жениха-с!
Е л е н а (раскрыв футляр). Ах, браслет, звезды, бриллианты!
А н д р е й. Вот извольте надеть сегодня, при свечах-то они и заиграют.
Е л е н а. Но зачем так много бриллиантов! Ведь это очень дорого.
А н д р е й. А себя-то вы что ж дешево цените! По-моему, так для вас дорогого ничего нет-с! Ведь бриллианту место нужно. Ну, что он значит в магазине в футляре? Да другая и наденет, так ни красы, ни радости, только на бриллианты и смотреть, а не на нее - а коли на вас бриллианты, так они сами радуются; не они вас красят, а вы им цены придаете.
Е л е н а. Merci, merci!.. Как хорошо! Кто выбрал?
А н д р е й. Сам, у Фульда-с!
Е л е н а. У вас и вкус есть! (Кладет футляр на стол.)
А н д р е й. Уж по невесте можно судить, что у меня вкус есть-с.
Е л е н а. И остроумие! Поминутно новые достоинства открываются!
А н д р е й. Теперь, я думаю, скоро наши будут.
Е л е н а. А я еще не одета!
А н д р е й. Поспеете... Только они не надолго, уж вы не обидьтесь и не удерживайте их; и то насилу уговорил, они только взглянуть... на вас! Так уж вы им во всем блеске!.. Уж я вас прошу-с!..
Е л е н а. Уж не беспокойтесь!.. Это не ваше дело! (Взглянув на Андрея.) Ай, завит!
А н д р е й. А что же-с?
Е л е н а. Да нехорошо. Ну что за баран!.. Извольте все это уничтожить!
А н д р е й. Так я, пожалуй, хоть под гребенку-с!
Е л е н а (гладит ему волосы рукой). Волосы такие хорошие!
А н д р е й (ловит ее руку и целует). Очень я вам благодарен, что интересуетесь! Так а-ля дьябль-с или прикажете а-ля капуль? Нынче в моде-с!
Е л е н а. Да ни a la diable, ни а lа капуль — никак; а просто, натурально!
А н д р е й. Так точно и будет-с! Сейчас к парикмахеру! А какие вы в этом наряде... Уж очень-с!.. Смертушка моя приходит-с.
Е л е н а. А кто сказал, что смотреть не буду?
А н д р е й. Да никакой возможности нет утерпеть-с! Вот плечико просвечивает... ведь уж это что такое! Если бы только осмелиться!..
Е л е н а. Что?
А н д р е й. Устами.
Е л е н а (оглядываясь, подставляет плечо). Ну, целуй и убирайся!
А н д р е й (поцеловав в плечо). Лечу-с! (Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Елена, потом Нина Александровна.
Е л е н а. Я богата!.. Это совсем что-то новое, только хорошее! Это как-то поднимает меня, делает солиднее, устойчивее, и немножко... вот мне самой смешно... немножко как будто умнее!

Входит Нина Александровна.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Покажи-ка, покажи, что он подарил тебе?
Е л е н а (задумчиво). Вон посмотри, мама.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. (открыв футляр). Ах, ах, какая прелесть! И как ведь это дорого, должно быть.
Е л е н а. Конечно, дорого; но вот это дороже.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Что же, что еще?
Е л е н а (подавая билеты). Вот на, сочти!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Билеты Купеческого банка!.. По десяти тысяч!.. Боже мой!.. Лена!.. Пять, шесть, семь!.. (Рассматривает последний билет.) Семьдесят пять тысяч! Ведь это целое состояние!
Е л е н а. Ну, не очень большое, а все-таки состояние. Да, по нынешнему времени, когда деньги так дороги и так нужны, интересны всем, получить такую сумму нам... нам, когда у нас ничего, то есть почти ничего...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, Лена, я в себя прийти не могу! Это такая неожиданная радость... радость за тебя, дитя мое!
Е л е н а. Значит, главное сделано. Теперь, что бы впереди ни было, что бы с нами ни случилось, мы с тобой покойны, мы обеспечены! Возьми, убери их - пригодятся на черный день! Видишь, я недаром пожертвовала собой!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. (целуя дочь). Чудесная, золотая головка!.. Я так рада, так рада...(Взглянув на дочь.) Лена! видно, я малодушнее тебя: я чуть не прыгаю от радости при виде такого богатства, а ты и не улыбнешься!
Е л е н а. Эти деньги — не всё для меня; мне этого мало; я еще молода, мама, я не жила, меня манит жизнь!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Конечно, ты все-таки жертва.
Е л е н а. Не то, мама, не то...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. А что же, друг мой?
Е л е н а. Мама, мы сделаем уговор...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Изволь, какой тебе угодно.
Е л е н а. Мама, я скоро буду богатой, независимой женщиной; твои заботы, твоя опека надо мной кончились; но я хочу, чтобы мы с тобой любили друг друга по-прежнему... ну, по-прежнему, как тогда, когда я была еще ребенком! И потому я прошу тебя, чтоб ни одного упрека, ни одного косого взгляда, если...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Что «если»?
Е л е н а. За одну только богатую жизнь я бы никогда не отдала себя: я хочу быть свободна!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Лена, мне одно только нужно, чтобы ты была счастлива!.. Сумей только быть счастливой!
Е л е н а. Постараюсь. (Обнимает мать.) Мама! я могла бы ведь этого и не говорить тебе, так цени же мою любовь и детскую преданность. Теперь пора одеваться; я невеста и хочу быть красавицей! (Уходит.)
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Как нынче девушки-то, как посмотрю я, смелы стали, как решительно переступают они этот порог!.. А мы-то, бывало... и себя я помню, и других... сколько дум, сколько гаданий! сколько слез!.. Жизни-то ничего не понимали; выйдешь замуж, муж-то тебя балует, рядит, как куклу, да и вертит, как куклой... Кто-то приехал, кажется. Хорошо, коли кто из близких. (Отворяет дверь в гостиную) А, это Николай Егорыч, свой человек! Пожалуйте, пожалуйте сюда! У нас еще никого нет!

Входит Агишин.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Нина Александровна и Агишин.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Милости просим! Побеседуйте, пока гостей нет, да и Лена еще одевается.
А г и ш и н. Здравствуйте, Нина Александровна! Захлопотались? у вас теперь большая забота!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ну, уж теперь заботы у меня почти нет!
А г и ш и н. Что же так?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Благодаря щедрости и благородству милого Андрея Гаврилыча... Он целое состояние, он семьдесят пять тысяч подарил Лене!
А г и ш и н. Еще бы! Иначе и быть не могло. Да то ли еще от него будет! только умеючи повести себя с ним.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Как это умеючи?
А г и ш и н. С достоинством. Не радоваться, не удивляться его подаркам, а принимать их равнодушно, с холодностью, как должную дань. Надо ему дать почувствовать, что все его дары — ничто в сравнении с тем счастием, которое вы ему дали. Одним словом, надо его так выдержать, чтобы он с удовольствием возил воду, когда его запрягут. Да, вы создали себе блаженную будущность, Нина Александровна, хотя, надо признаться, вы и не дешево за это заплатили.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я искала блаженной будущности не для себя, а для дочери.
А г и ш и н. Об ней не беспокойтесь: она умна и, вероятно, устроит свое счастье. В ее положении только нужно...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Что нужно?
А г и ш и н. Отказаться от идеальных взглядов и полегче глядеть на разные долги и обязанности...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Какой вы опасный человек!
А г и ш и н. Слишком много чести для меня. Все, что я могу, краснея, признать за собой — это небольшой практический ум.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Но вот и Лена готова, а уж я пойду займусь хозяйством. (Уходит.)

Входит Елена.


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Агишин, Елена и потом Нина Александровна.
А г и ш и н. Честь имею кланяться! Самый ранний гость.
Е л е н а. Как я рада, что еще никого нет. Мы можем поговорить свободно.
А г и ш и н. Вы сегодня обворожительны.
Е л е н а. Да, я постаралась немножко украсить себя, но сегодня не для вас. Я сегодня дебютирую в очень трудной роли и еще робею, еще не уверена в своих силах.
А г и ш и н. Очень естественно: все дебютанты робеют. Это пройдет скоро. Поживете, и сами увидите всю пошлость жизни, тогда будете, поверьте, смелее! Жизнь не стоит того, чтобы над ней задумываться; вся она — не что иное, как комедия.
Е л е н а. Неужли только комедия?
А г и ш и н. И очень, очень несерьезная. Что у вас сегодня?
Е л е н а. Во-первых, будет появление родителей Белугиных, потом наедут наши добрые знакомые. Белугины, разумеется, будут исследовать меня, а наши знакомые — Андрея Гавриловича. Каждому будет интересно подглядеть на лице моем какое-нибудь движение, следы душевной муки или тому подобное; но никто ничего не увидит: я останусь загадкой!
А г и ш и н. Браво!
Е л е н а. Чтобы иметь поболее свободных минут, я распорядилась насчет музыки, будем танцевать с вами. Но, признаюсь, меня все эти церемонии, все эти представления очень утомляют; мне бы хотелось, чтобы эта комедия поскорей кончилась. А для отдыха я сейчас после свадьбы хочу ехать за границу... Как вы находите мой замысел?
А г и ш и н. Бесподобно!
Е л е н а. Я уж говорила вчера Andre: он согласен. Но он, по своим делам, не может уехать надолго; он только проводит меня и пробудет недели две со мной, потом вернется в Москву, а я останусь с maman
А г и ш и н. Я рад за вас, что вам пришло это в голову: это очень счастливая мысль!
Е л е н а. (с волнением) Не угодно ли и вам с нами? Я вас приглашаю.
А г и ш и н. Благодарю вас! Я и сам давно мечтал о такой прогулке. Маменька будет при вас, или вы при маменьке?
Е л е н а. Чему же это мешает? Мама меня никогда не стесняла и вперед стеснять не будет.
А г и ш и н. Это хорошо, что Андрюша едет с вами.
Е л е н а. Почему же?
А г и ш и н. Надо его помаленьку приучать к той роли, которую он... то есть которую вы заставите его играть впоследствии...
Е л е н а. Как жестоки эти слова!
А г и ш и н. Vous 1'avez voulu, vous 1'avez voulu, George Dandin!.. [Но ты этого хотел, ты этого хотел, Жорж Данден! (Из комедии Мольера «Жорж Данден»)]
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а (в дверях.). Лена, Белугины приехали. (Уходит.)
Е л е н а. Пройдите вперед или останьтесь здесь. Мама их, вероятно, приведет сюда.
А г и ш и н. Ступайте одни; я пройду здесь и явлюсь в залу. Я ход знаю...

Елена уходит.
Пока дело идет хорошо, а дальше, конечно, пойдет еще лучше. То только и хорошо, то только и удается, что умно задумано. Главное дело составить план, а строить уж не хитро. (Уходит направо.)

Слева выходят Нина Александровна, Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Елена и Андрей.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Нина Александровна, Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Елена и Андрей, потом человек.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Пожалуйте, пожалуйте, здесь у нас уютная семейная комната, мы уж будем как свои. Я так давно желала познакомиться... так рада...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Н-да-с, хоть нежданно, негаданно, а приходится познакомиться, уж нельзя без этого.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Привел господь!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч (к Елене). Ну-с, любите да жалуйте, уж какие есть, не взыщите!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а (указывая на диван). Прошу вас!

Белугины садятся на диван; Нина Александровна в кресле рядом с Гаврилой Пантелеичем; Елена и Андрей
стоят подле Настасьи Петровны. Гаврила Пантелеич, не обращая ни на кого внимания к громко отпыхиваясь,
оглядывает потолок комнаты. Человек подает на подносе чай Белугиным и уходит,
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Еще не зная и не видя вас, я уже вас полюбила.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. За что ж бы это, к примеру, вам полюбить нас?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах! ваш сын, моя Лена — это так близко и нам... я так люблю мою Лену!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну, то они, а то мы. Конечно, давай бог ладу и нам, а им совет да любовь!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я надеюсь... у Лены такой прекрасный характер... такое доброе сердце!
Е л е н а. Мама, ты приписываешь мне такие добродетели, которых у меня нет.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, друг мой, ты еще не знаешь себя, ты так молода!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а (к Елене). Да, коли вышло у вас такое согласие с Андрюшей, так уж полюбите его... Он у нас такой хороший, добрый. А нам бы глядеть на вас да радоваться... Уж позвольте. (Целует Елену.)
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Без любви да без согласия, мол, что уж! А чтоб надо по закону: да боится и да любит жена мужа своего! К примеру, вот мы с Настасьей Петровной тридцать лет прожили, а этой музыки, чтоб караул кричать, не бывало. Выругаешь ее когда под горячую руку — смолчит; после уж разве выговорит, если не по резонту обида. Ну, и измены какой друг другу — это уж избави и храни заступница! Я — топор, она — пила на этот счет, если б что!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, если б вы знали мою жизнь с мужем... Я схоронила его три года назад... Ах, это было дружество с первого дня и до конца! Я не утешена после моей потери, и вот только она одна привязывает меня к жизни.
Е л е н а. Мама, кто-то приехал.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Поди, Лена, встреть.

Елена уходит, за ней Андрей.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч (посматривая на потолок и указывая рукой). А в этом месте протекает!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, уж и не смотрите: наша квартира такая дурная; мы очень недовольны!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. А, к примеру, как плата от вас?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Мы платим очень дорого... восемьсот рублей в год.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Н-да, за такие хоромы дорогонько!.. Ну, да и за восемьсот царских палат не наймешь.
Ч е л о в е к (в дверях). Софья Николаевна приехали-с.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, простите, мои дорогие, я вас оставлю на одну минуту, на одну только минуту! Мы никого не ждали, но наши добрые знакомые...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Что ж?.. ничего-с, мы и одни посидим!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Вы, пожалуйста, без церемонии... не стесняйте себя..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я сию минуту! Мне так много еще хочется говорить с вами. (Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. (вслед Нине Александровне). Об чем это, не слыхать ли? Кажется, все переговорили, все ненужное-то, а нужного-то у нас... не бывало. Стало быть, и говорить... больше не о чем!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Кажется, она — дама простая и обходительная.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ахи да охи! Как словно се кто поджаривает!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ну, как, Гаврила Пантелеич, на твои глаза?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Это чего?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Нареченная-то дочка наша?..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Пышность, форс! Ну, а что там дальше-то — неизвестно.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Уж очень, Гаврила Пантелеич, в ней эта великолепность! И словно как не девушка, а дама какая высокая... как смело матери отвечает! так и отрезала.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Потому что ты — дура! Нынче в том и образование, чтоб за словом в карман не лезть.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Любить-то она его будет ли?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну, это старуха надвое сказала... ничего... гонку она ему даст!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Как же это?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. По всей видимости, я так думаю: друга себе заведет она, а друг этот самый после сзади мужа будет рожки ему строить, носы наставлять... Чертушка, мол, ты, чертушка, спасибо тебе! Поишь, кормишь жену-то для чужих.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. (в слезах) Как же это Андрюша Таню-то сменял?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. (грозно). Настасья, аль ты приказ забыла?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. (отирая глаза). Молчу, молчу, Гаврила Пантелеич, только что сердце мое надрывается.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Опять?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Нет, нет, батюшка!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. А вот что: не пора ли гостям ко дворам?..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Что ты, что ты, Гаврила Пантелеич! Посидим хоть немножко — обидятся.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. А коли нам здесь делать нечего, коли мне не по душе! Чего еще, угощенья, что ли, ждать хочешь? Не видывала!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. (закачав головой). Ах, конфуз ведь это!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Опять ты язык свой!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ох, молчу.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну!

Входят Нина Александровна, Елена и Андрей.


ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Елена, Андрей и Нина Александровна.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Тысячу раз простите, мои дорогие; мне так совестно... я вас оставила!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ничего-с... Нам, однако, и время... часы поздние...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, что вы, что вы! Не обижайте нас!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Он ведь у меня — сырой человек, Гаврила Пантелеич: они не могут никак долго не привычка-с!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. (кланяясь). Просим прощенья!.. Уж извините-с!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Как вам угодно; я стеснять вас не смею. Но позвольте мне сожалеть и надеяться, что в будущий раз... Ах, я и сама к вам!..
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Милости просим!..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. (обнимая Настасью Петровну). Как я жалею, как я жалею!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Вы, пожалуйста, себя не беспокойте. А только что Гаврила Пантелеич, они у нас — такие люди, что им никак невозможно: им стеснительно. Уж позвольте... (Целует Елену.)
А н д р е й. (подходя к отцу). Сами изволите видеть... Что же вы скажете?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. (у двери). Ну, что уж! Ослепли, братец, вот как! Настасья Петровна...
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Иду, иду, Гаврила Пантелеич... (Обнимаясь с Ниной Александровной.) Им, знаете, Гавриле Пантелеичу, часик посидеть — и довольно. А то уж снять сюртук да отдохнуть требовается.

Идет Нина Александровна, Елена и Андрей за нею.
Куда же вы, зачем беспокоитесь?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Нет, уж я вас провожу... Ах, как мне больно, как мне больно!..
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ну, так уж Андрюша-то с Еленой Васильевной пущай останутся, пущай забавляются...

Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна и Нина Александровна уходят.


ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Елена и Андрей.
А н д р е й. Вы думаете, Елена Васильевна, что я не понимаю, что я вас не стою, что это одно только счастье мне необыкновенное-с?
Е л е н а. Ну, это как знать, кто кого стоит!
А н д р е й. А и во мне есть-с (ударяя себя в грудь), ого есть-с... разве только не захотите обратить внимания!
Е л е н а. Поживем, так узнаем друг друга!
А н д р е й. А только теперь я очень конфужусь, провалиться, кажется б, сквозь землю! Все на меня смотрят а я ни повернуться, ни слова сказать... Стакан чуть не уронил, чай на какую-то даму на платье пролил.
Е л е н а. (смеется). Это ничего... Конечно, лучше стаканов не ронять и платьев не обливать! А конфузиться нечего: как умеете, так и держите себя!
А н д р е й. Я это понимаю-с!
Е л е н а. Приободритесь, имейте побольше достоинства, ведите себя просто, как всегда! Ведь все это страшная пустота: болтают, сплетничают, говорят пошлые любезности или пускают шпильки друг в друга...
А н д р е й. Уж я теперь вооружусь! А вот я сейчас для куража стакан шампанского выпью. (Целует руку Елены.) Поддержали вы меня-с.
Е л е н а. А вот много поцелуев и вообще нежностей я не люблю! Да еще вам приказ: не извольте гоняться за мною, держитесь подальше!..
А н д р е й. И не подойду теперь! (У двери.) Человек! Дай-ка, братец, сюда бутылочку шампанского.
Е л е н а. Когда будем танцевать, можете только кадриль...
А н д р е й. Слушаю-с...

Елена, кокетливо ударив его по плечу веером, идет быстро в гостиную.
А н д р е й (ловит ее и целует ее руку). Не могу! Последний раз!

Елена уходит.
А н д р е й. Эх, вся эта канитель — и к чему? Тоска здесь смертная... Взять бы саночки, да в Стрельну на своих серых!.. Эх, мороз-морозец, аленькие щечки!..

Входит Агишин.


ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Андрей, Агишин и человек с бутылкой шампанского.
А н д р е й. А, вот он! Поди-ка сюда! (Горячо схватывает Агишина в объятья.)
А г и ш и н (освобождаясь). Стой, стой, задавишь!
А н д р е й (ударяя ею по плечу). Эх вы, слабость, хилость!.. Ха, ха, ха!..
А г и ш и н (пожимаясь). Эка сила и свежесть у них, у чертей, завидная!
А н д р е й. Садись, выпьем. (Сажает на диван. Человеку.) Ну-ка, послужи; налей нам, да и убирайся, а бутылку оставь!

Человек наливает и уходит.
А н д р е й. Ну-ка, давай по душе... (Чокаются и пьют.) Скажи-ка ты мне, ты, человек разумный, образованный: любит она меня или нет?
А г и ш и н. Если теперь еще не любит, то потом уж полюбит непременно!..
А н д р е й. Почему так?
А г и ш и н. Потому что свежесть, сила — чего же еще! Уж как там ни финти перед женщиной, а коли натуры мало, так не много возьмешь! А у вас этой здоровой любви...
А н д р е й. Да уж, брат, душу ли за нее положить, в охапку ли взять покрепче — уж этого у нас так-то много, что и девать не знаем куда.
А г и ш и н. Все это хорошо, а совесть-то у тебя есть? Когда же мы?..
А н д р е й. Что же это? Насчет чего?
А г и ш и н. А прощанье с холостой жизнью — холостая пирушка? У невест бывает девишник, а мы мальчишник сделаем!
А н д р е й. И разотлично! Так распорядись. Хочешь—у меня дома, а то так за Крестовскую! Только, чтобы уж вприсядку с тобой танцевать. (Ударяет его рукой по плечу.)
А г и ш и н. Ой, ой! Уж ты выражай чувства как-нибудь иначе, а не дерись!
А н д р е й. Ну, теперь пойду приглашу танцевать какую-нибудь барышню, куражу довольно! Только все кислота какая! (Уходит.)
А г и ш и н. Мил, мил! Ну, что за Андрюша у меня! Только какие у них длани!.. Вот этак, сохрани бог, попадешься! Нет, тут подумаешь!

Входит Елена.


ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Агишин и Елена.
Е л е н а (опускается на диван). Я бешусь... Я просто зарыдать готова!..
А г и ш и н (садится рядом). Что с вами?
Е л е н а. Я совсем не выдерживаю своей роли: я или раздражительно весела, или не слышу, что говорят мне!
А г и ш и н. Что за ажитация! Я от вас не ожидал. Будьте благоразумны.
Е л е н а. Но из чего же я бьюсь, из чего же я бьюсь, скажите?
А г и ш и н. Из того, чтобы приготовить себе приятную жизнь в будущем.
Е л е н а. Я вас возненавижу!.. Ведь все это фразы, холодные фразы. Я еще не так пала, чтобы притворяться по холодному расчету!.. Где же мне поддержка? Где же та страсть, ради которой я играю комедию? где же она... моя опора? Ведь иначе я должна презирать себя!
А г и ш и н (берет ее руку). Чего же, чего же вам нужно? (Целует ее руки.) Я люблю вас, люблю больше своей жизни, но разве здесь место, здесь время...
Е л е н а. Ну, вот только мне и нужно, только мне и нужно!.. А то я изнемогаю! (Шепотом.) Давно бы, Давно...
А г и ш и н (целуя ее руки). О, целая жизнь не стоит этой минуты!

Андрей показывается в дверях и уходит.
Е л е н а (заметив Андрея, встает). Он видел!
А г и ш и н. Ничего, пусть привыкает... Приласкать немножко — вот и все! (Уходит.)
Е л е н а. Но все-таки надо поправлять дела... Теперь у меня опять силы, и вот сейчас проба!

Отходит к стороне. Входит Андрей.


ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Андрей и Елена.
А н д р е й (не замечая Елены). Мне почудилось, мне почудилось!.. (Хватает себя за голову.) Нет, я видел здесь, здесь... Господи! или в самом деле почудилось, что ли!

Стоит в задумчивости. Елена подходит к нему сзади.
Е л е н а. Об чем, об чем? Разве женихи задумываются?

Андрей молча смотрит на нее.
Что за грозная туча на челе вашем?
А н д р е й. Так, мне что-то почудилось или померещилось!
Е л е н а (хохочет). Ха, ха, ха! Не то ли, что у меня Агишин руки целовал? Ха, ха, ха! Извольте сейчас его вызвать на дуэль! Хотя я еще и не ваша, хоть он, как старый знакомый, мог горячо пожелать мне счастья и целовать мои руки, но вы вызовите его на дуэль и убейте, убейте непременно!
А н д р е й. Коли так-с, извините!
Е л е н а. Ах, как это мило! Он ревнив, он... Отелло! (Смеется.) Это мне нравится. Значит, он и вперед будет ревновать, а кто ревнует, тот любит!
А н д р е й. Вот все и свалилось! Вы все можете — я погубить, и осчастливить человека! (Берет руку и целует.) Эта ручка-с... ну, одно слово, ваш-с — что хотите, то со мною и делайте!

За сценой музыка.
Е л е н а. Пойдемте танцевать.



ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Декорация первого действия. Та же комната, но богаче отделанная и обставленная.
Фамильные портреты стоят на полу, а вместо них висит дорогая картина.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Прохор, один, обметает мебель.
П р о х о р. Старики с фабрики приехали; два раза присылали узнать, дома ли. Ну, где, мол, скоро ль их дождешься? За город кататься поехали! Авось хоть при стариках-то угомонятся немножко, а то ведь это наказанье сущее: каждый день либо с утра до поздней ночи, либо с вечера на всю ночь, а ты до четырех утра не спи, дожидайся их! (Подходя к портретам.) Что эти идолы-то тут стоят! Прибрать бы их, да не знаю, куда повесить.

Входит Настасья Петровна.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Прохор и Настасья Петровна.
П р о х о р. Сами пожаловали...
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а (садясь). Ждала, ждала, Да уж моченьки моей нет... Часа четыре как с железной дороги приехали; сижу у окна да гляжу, как сыч.
П р о х о р. Теперь, чай, скоро будут; потому если на вечер куда, так переодеться домой заедут.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Как тебя звать-то?
П р о х о р. Прохором, сударыня!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ты, что ли, Прохорушка, Андрюшу-то одеваешь?
П р о х о р. Нет, у них свой камердинер есть; а мое дело — передняя, да вот комнаты убрать, ну, опять у стола — мало ли дела!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. А почивают-то они где?
П р о х о р. Андрей Гаврилыч (показывая налево) вот здесь, на своей половине, а Елена Васильевна (указывая направо) — у себя, на своей-с.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Как, врозь?
П р о х о р. Так точно. Как следует.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Неужели и всё так?
П р о х о р. Всё так-с, как следует, как завсегда у господ бывает — на две половины.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Да ведь муж-то и жена — одно, какие ж тут две половины? Коли бог сочетал воедино, на что же пополам-то делить?
П р о х о р. Уж это не нашего ума дело. Стало быть, так следует. Надо полагать, что так лучше, либо мода такая, а то кто б им велел!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Что это ты, уж не врешь ли, Прохорушка?
П р о х о р. Что мне, помилуйте! Обыкновенно две половины: и гости, ежели к Андрею Гаврилычу или по делам, так они у себя принимают; а ежели к Елене Васильевне — так они на своей половине принимают.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. И гости-то разные?
П р о х о р. Разные-с.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ну, а чай как поутру?
П р о х о р. Завсегда врозь: потому Андрей Гаврилыч раньше встают и чай пьют, а Елена Васильевна позже — и кофе кушают.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. А обедают?
П р о х о р. Кушают вместе, уж это везде так.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ну, то-то уж, а то ведь это все одно что чужие. А согласно живут-то?
П р о х о р. А этого мы знать не можем, потому редко их и видишь: только что за столом-с. Когда Андрей Гаврилыч вечером покойной ночи желают, так ему ручку дают поцеловать; поутру тоже, когда с добрым утром — так опять ручку.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Все ручку да ручку. (Качает головой.)
П р о х о р (прислушивается). А вот, должно быть, и приехали: что-то задвигали в передней, и дверями хлопают, и разговор слышно.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Так я в Андрюшины комнаты пойду. Коли это мой старик, так ты не сказывай, что я здесь. (Уходит в дверь налево.)

Прохор уходит в переднюю. За сценой голос Елены Васильевны: «Пустите, что за глупости! Пустите, говорю я!»
Вбегает Елена за ней входит Андрей.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Елена и Андрей.
Е л е н а. Сумасшедший, что вы делаете?
А н д р е й. А что такое? ничего-с!..
Е л е н а. Я ведь не ребенок; можно ль носить на руках да еще на лестницу?
А н д р е й. Ничего-с, своя ноша не тянет. Я вас и дальше хотел нести, да кабы не вырвались, дотащил...
Е л е н а. Куда это дальше?
А н д р е й. До самого до места...
Е л е н а. До какого?
А н д р е й. Да ведь устали, отдохнуть захотите — так уж я прямо в спальню и хотел доставить.
Е л е н а. Вот как! Это очень мило.
А н д р е й. Так я сию минуту-с!
Е л е н а. Ну, нет, не трудитесь! Я и сама дойду, настолько-то сил у меня хватит. До свидания!
А н д р е й. Куда же вы?
Е л е н а. Я пойду переоденусь.

Идет к двери, Андрей за нею.
Нет, нет, отправляйтесь на свою половину.
А н д р е й. Только и всего-с?
Е л е н а. Чего же вам еще?
А н д р е й. Не много-с...
Е л е н а. Ах, нет! вы очень нынче умно вели себя вас следует наградить. (Гладит по голове Андрея и целует.)
А н д р е й. Что же это, насмешка-с? Нет-с, уж лучше не дразните меня и не играйте со мною. У меня натура горячая и силы довольно-с. Другой раз заиграете, так, пожалуй, и не отыграетесь от меня.
Е л е н а. А, вот как! Ну, так я буду осторожнее. Прощайте!
А н д р е й. Однако что ж это за тиранство, Елена Васильевна?
Е л е н а. Какое тиранство? Ах, оставьте, пожалуйста!
А н д р е й. Как оставить? Поговорить надо, я желаю-с!
Е л е н а. После как-нибудь. (Хочет идти.)
А н д р е й (берет ее за руку). Нет, уж извините. Откладывать зачем же — очень накипело. Вот почти месяц вы моей женой считаетесь, а жена ли вы мне? Какая моя жизнь? Забрался было в мечтах-то выше облака, да вот и свалился. Ведь я вас любил, выше всего на свете ставил... Вы думаете, легко мне говорить теперь в глаза, что вы меня обманули?
Е л е н а. Чем обманула? Как?
А н д р е й. Да так, хуже чего не бывает; и обманывали нас и грабили — это с нами за нашу глупость случалось, а такой обиды и во сне не снилось, и врагу не пожелаем. Что я для вас сделал — об этом я говорить не стану, потому что вы за попрек сочтете, но я вам душу, душу отдал-с... Понимаете ли, душу отдал...
Е л е н а. Ах, тише, пожалуйста.
А н д р е й. Да что мне тише? Я у себя дома. Я со всем трепетом просил руки вашей, вы изволили согласиться; какие же мысли вы тогда в голове держали? Опять же в церкви вы очень веселым духом объявили ваше желание. Значит: стоя-то под венцом, обещаясь перед богом быть мне женой, вы задумывали из меня, на потеху своим приятелям, сделать шута...
Е л е н а. Какой вздор вы говорите!
А н д р е й. Не вздор, а все так точно-с. Ваши приятели меня поздравляют, счастливцем зовут, а вы на их слова подсмеиваетесь. Разве я не вижу? Эх!
Е л е н а. К чему этот разговор?
А н д р е й. А вот к чему-с: целый месяц я делал для вашего удовольствия все, что вам было угодно; дела свои бросил и чуть не молился на вас; но только из этого хорошего ничего для меня не вышло, окромя стыда и конфуза... Но я имею свою гордость — довольно дурака-то корчить! Я теперь займусь своим купеческим делом, а вы живите как знаете, я вам мешать не буду. Уж на вашу половину я проситься больше не стану, а если вы, паче чаяния, почувствуете ко мне расположение, так милости просим ко мне, на мою-с.
Е л е н а. Вы нынче не в духе...
А н д р е й. Нет, я довольно равнодушен, а если меня что за сердце возьмет, так я с вами не так заговорю, да не дай бог нам с вами этого дождаться!

Елена, с удивлением взглянув на Андрея, уходит в дверь направо.


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Андрей, потом Настасья Петровна.
А н д р е й (подумав). Думай не думай, а дело — дрянь. Пойти счетами заняться. (Идет к двери налево.)

Настасья Петровна выходит ему навстречу.
Маменька!.. (Целует мать.) Ну, слава богу, насилу-то вы собрались!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Слышала твой голос, да боялась войти: думала, с кем чужим разговариваешь. С самим, Андрюша, приехала, с самим; все хворал, да вот собрался, с тобой об делах потолковать хочет.
А н д р е й. Ну, уж обрадовали, маменька! Чайку не угодно ли?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Мы давно с машины-то; Уж два раза напилась от скуки, ожидамши вас.
А н д р е й. Да присядьте, потолкуем.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ох, нет, нет! (Садясь ) Разве на минутку... Ведь гроза надо мной: украдкой Андрюша, к вам взошла-то; а то не велел: строго-настрого приказывал, чтоб не смела. Теперь отдохнуть лег — так я сюда: сердце-то уж очень рвалось. (Встает и обнимает Андрея.) Дай же мне хоть посмотреть на тебя хорошенько!
А н д р е й. Все такой же, маменька.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ох, Андрюша, нет, и следа твоей прежней красоты не осталось! Что ты это, Андрюша, как худ-то стал, голубчик?
А н д р е й. Что вы, маменька? Так вам показалось!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а (садясь). Нет, Андрюша, совсем цвету в тебе не стало. Ну, скажи же ты мне про ваше житье-бытье!
А н д р е й. Живем... ничсго-с... веселимся...
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Конечно, нельзя же! спервоначала надо ее потешить; ну, а потом пора и к дому приучать. Что она, с тобой-то как?
А н д р е й. Да она ничего-с... ласкова, шутит...
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Да как же это все шутит? Что уж весело ей, что ли, очень?
А н д р е й (с горькой улыбкой). Живем да радуемся-с... Вчера в маскарад, сегодня в театр, завтра на бал куда-нибудь либо за город — так тебя и носит! От веселья да от музыки голова кругом пошла, а новых друзей, новых приятелей и не сочтешь. Все тебе руки жмут, поздравляют, «счастливец, говорят, ты счастливец!» Ну, если люди счастливцем называют, так, стало быть, счастливец и есть!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Так-то так, да что-то речи-то твои не хороши! Ты бы толком поговорил со мною.
А н д р е й. А вот к вам вниз сойду, тогда и потолкуемте.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. И из-под венца-то видеть вас бог не привел: сам прихворнул, меня не пускает, плакала, обливалась. И хворает-то, да и сердится; недели две как туча черная бродил, подступу не было. А потом, как фабрику-то распустил, дела порасстроились, хороших приказчиков да мастеров своим характером поразогнал, так и поотмяк и об тебе вспомнил. Стал жаловаться, что ты его забыл да бросил. А твоя ли вина? Он не то что тебя видеть, и слышать про тебя не хотел... Ох, Андрюша, и не след бы мне, а уж скажу: не родительское в нем чувство говорит, а за карман он боится...
А н д р е й. Нешто я не понимаю. Да это все одно-с. Из меня лаской тятенька все могут сделать, потому что мы к родительской ласке не приучены и никогда ее не видим. Да и не от кого-с; лаской из нашего брата хоть веревки вей. Как Сыромятовы поживают? Что Таня?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Видно, помнишь? Житов, мучник, за нее сватается.
А н д р е й. Да, слышал и я. Житов — человек хороший, с душой, уж пусть бы хоть ей-то бог счастья дал!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. (вдруг встает). Батюшки, никак сам?
А н д р е й (прислушиваясь). Да, надо быть, что он-с.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Вынеси, заступница!
А н д р е й. Пожалуйте сюда. (Провожает ее в дверь налево.) Там коридором пройдете.

Идет в переднюю, навстречу ему выходит Гаврила Пантелеич.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Андрей и Гаврила Пантелеич.
А н д р е й. Пожалуйте, батюшка, пожалуйте!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Да, вот задумал побывать в Москву, поглядеть, как вы тут.
А н д р е й. Мы, слава богу-с! (Подвигая кресло.) Милости прошу, пожалуйте-с! Чайку не прикажете ли?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Присесть присяду, а чаю не надо. (Садится.) А я вот, брат, призадумываться стал.
А н д р е й. Что же такое, насчет чего-с?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Хворость, брат, одолевает. Да и дух не тот, не прежний. Зачем? для чего? Думаю: суета сует все это! Хочу, брат, о душе подумать, а то пристигнет час воли господней — и покаяться путем не успеешь.
А н д р е й. С чего же такие мрачности у вас в голове-с?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Да веселиться-то мне нечего. Коли сил нет, так без помощника плохо.
А н д р е й. А я то-с?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. На приказчиков какая уж надежда! Воровать друг перед другом взапуски — вот на это их взять!
А н д р е й. Да я-то на что же-с?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну, где уж тебе? Нет, не туда дело поехало!
А н д р е й. Почему же так? Я при деле быть могу.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ты-то пожалуй, да прынцесса-то твоя — не низко ли ей покажется?
А н д р е й. Это дело до нее не касающее.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну, как, братец! Она, к примеру, такое пирожное, сидит и на фортепьяне играет, а ты из красильни, как шут какой, в кубовой краске в залу-то ввалился! Так одно к другому не подходит.
А н д р е й. Ничего-с! Коли им не угодно, я один уеду; а они могут в Москве остаться.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. В конторе беспорядки, книги позапущены, приказчиков поразогнал, получения плохи!
А н д р е й. Это уж на что хуже-с!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Пока ты наблюдал, так дело шло в лучшем виде, а теперь не скоро и распутаешь. До того дошло, что хоть прикончить фабрику-то, так в ту ж пору.
А н д р е й. Нет, как можно-с, дело миллионное! Для вас все суета, а я — человек молодой, я жить хочу.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Убытков боюсь. Фабрика — такая машина, что коли она в порядке, так барыш, а коли порядку нет, так она года в два все твое состояние съест. Так вот я затем в Москву-то поговорить с тобой. Приходи вниз завтра пораньше, потолкуем, на чем-нибудь надо решить. Я думаю здесь Москве пожить: захвораешь, так дохтура близко; помолиться когда, так святыни много.
А н д р е й. Милости просим: я низ отделал, там для вас всякое спокойствие будет.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Уж видел, что отделал — швыряй деньги-то! (Заметя портреты.) Эге! вот ты их куда разжаловал, стариков-то!
А н д р е й. Я хотел их туда вниз-с...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну да, подальше куда-нибудь, чтоб с глаз долой: на чердак или в сарай их, чтоб не зазорно было, что у нас, мол, деды — не князья, не бояре...
А н д р е й. Нет-с, не потому-с...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. А кто, Андрей, нам с тобой деньги-то дал? откуда все эти шелки да бархаты, и кто нам эти палаты выстроил?
А н д р е й. Все это я понимаю-с...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. А каково было наживать-то ему? Ведь он в лапотках в Москву-то пришел, на себе воду возил, недоедал, недосыпал, и под дождем, и на морозе...
А н д р е й. Все это при нем и останется-с.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Коли ты труды его ни во что ставишь, так хоть за ум-то почти! Ума-то в этой голове было не то, что у нас с тобой!
А н д р е й. Да я за все его почитаю и уважаю-с.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Поглядывай на него почаще, так сам умней будешь. (Строго.) Подай мне их, я им место найду!
А н д р е й. Извольте-с. Я давно Прохору говорю, чтоб он их вниз снес. Вы напрасно в сердце приходить изволите.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Не напрасно! Погляди на себя хорошенько, то ли ты делаешь-то? Ты, может, думаешь, что родители-то — звери, что они к детям все с сердцем да с грозой; так нет, брат, и тоскуют по вас иногда, бывает, что и до слез... (Утирает глаза и, махнув рукой, идет к двери.)
А н д р е й (останавливая отца). Позвольте-с! Что же так со слезами уходить, будто я вас обидел? Ведь я ваш сын-то; нужды нет, что я хожу во фраке, а и во мне тоже этой дикости довольно, достаточно. Вы меня за самое сердце задели, а я — русский человек: в таком разе могу все, что для меня дорогого, сейчас пополам да надвое. Скажите одно ласковое слово, так все брошу и не то что конторщиком или машинистом — кочегаром у вас на фабрике буду.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Ну, ну, бог с тобой! Родня мы, родня, вижу.
А н д р е й. Крутое сердце у меня, тятенька.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Да вижу, вижу...
А н д р е й. Но и не дурак притом...
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Заходи завтра утром, столкуемся. (Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Андрей, потом Прохор.
А н д р е й (берется за голову). В самом деле, на дедушку-то посматривать: не поумнею ли? Нет, конечно, надо приставать куда-нибудь, к одному берегу. Барином мне не быть, так хоть купцом-то остаться порядочным. Довольно разыгрывал дурака; пора за ум взяться. Вот когда думать-то моей глупой голове, да думать так, чтоб лоб трещал; а что обдумаю — хорошо ли, дурно ли, — так уж завинтить накрепко. Прохор!

Входит Прохор.
Не пущай ко мне никого.
П р о х о р. Слушаю-с.
А н д р е й. Ни одного человека. (Уходит в дверь налево.)

Входит Елена Васильевна.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Елена и Прохор.
Е л е н а. Кто был здесь?
П р о х о р. Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна приехали с фабрики, так приходили к Андрею Гаврилычу.
Е л е н а. А где он, Андрей Гаврилыч?
П р о х о р. У себя в кабинете. Не приказали беспокоить: делом заняты.
Е л е н а. Ко мне, кроме Агишина, никого не принимать...
П р о х о р. Слушаю-с. (Уходит.)

Нина Александровна входит.


ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Елена, Нина Александровна, потом Прохор.
Е л е н а. Мама, что ты такая кислая?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я совсем умираю от мигреней; да и ты сегодня что-то не в духе.
Е л е н а. Мне скучно, мне тяжело, мне надоела моя жизнь!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, Лена, как я страдаю за тебя! Ты начинаешь раскаиваться? Это ужасно. Я предчувствовала, что между вами ничего не будет общего; ты до сих пор нисколько, кажется, не сошлась с ним.
Е л е н а. Да, он мне чужой, совершенно чужой. Я замечаю, что он гораздо лучше, серьезнее, умнее, чем я прежде о нем думала; в нем есть решительность, отвага. Я его уважаю и даже нельзя сказать, чтобы я была к нему совсем равнодушна; какое-то довольно теплое, как бы родственное чувство есть к нему.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Что ж тебе еще?
Е л е н а. Но, мама, в нем нет этого «чего-то», что нравится женщинам, что их покоряет. Такой недостаток уничтожает все в мужчине. Мне иногда очень жаль его, особенно когда я вижу его отчаяние; но чтоб оказать ему ничтожную ласку, мне надо сделать над собой большое насилие.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ты его уважаешь этого, кажется, довольно бы...
Е л е н а. Для меня мало.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Но чем же все это кончится?
Е л е н а. Не знаю; но, кроме того, есть еще помеха... Мама, я тебя обманывать не стану: сегодня или очень скоро должна решиться моя участь. Может быть, я поступлю дурно, но не проклинай меня, а прости и пожалей...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а (вслух). Лена, боже мой! Дитя мое, что у тебя в голове?..

Входит Прохор.
П р о х о р Господин Агишин.
Е л е н а. Просить.

Прохор уходит.
Ничего, ничего, мама; это я так, я сильно выразилась. Иди приляг, успокойся! Мы после поговорим.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ну, хорошо; ну, бог с тобой! Я знаю, что ты меня пожалеешь. (Целует дочь и уходит.)

Входит Агишин.


ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Елена и Агишин.
А г и ш и н. Ваше здоровье?
Е л е н а. Как всегда.
А г и ш и н. Пощадите, Елена Васильевна, половина моих приятелей готовы в сумасшедший дом! Только и речей, только и вопросов, что о вас.
Е л е н а. Я не очень малодушна, меня это не радует нисколько. Напротив, я страдаю, очень страдаю.
А г и ш и н. Что с вами? это меня пугает.
Е л е н а. Я сгоряча, не одумавшись, сделала самый важный шаг в жизни, я поторопилась выйти замуж. С первого же дня замужества я почувствовала раскаяние: я сделала дурное дело.
А г и ш и н. Мне кажется, вы просто хандрить начинаете.
Е л е н а. Я чувствовала и чувствую раскаяние, только я стараюсь заглушить его в себе — но не в силах! Когда я кинулась в эту жизнь, я увидала, что задача, которую я взяла на себя, мне невыносима, что я не та, какой я себя представляла, что я лучше! А уж дурное дело сделано, и его уж не воротишь.
А г и ш и н. Вам надо отдохнуть, вам надо отдохнуть! Успокойтесь немного, а потом... скоро мы с вами за границу, под другое небо! Вернетесь вы оттуда веселая и бодрая...
Е л е н а. Но я притворяться не могу и не стану.
А г и ш и н. Посмотрите на других женщин: как легко они...
Е л е н а. Не говорите мне, не говорите мне о других женщинах! я не хочу их ни судить, ни брать с них примера. Я чувствую, чувствую всем моим существом, что могу принадлежать только одному, иначе... иначе гадко, отвратительно! Мое нравственное чувство возмущается при одной только мысли...
А г и ш и н. Все нравственность, все еще идеалы!..
Е л е н а. Нет, какое идеалы? это просто отвращение! Я не знаю, какое это чувство: нравственное или физическое; но знаю, что без этого чувства человек не человек.
А г и ш и н. Или вы существо особенное, или я совсем не понимаю женщин! По-моему, что за любовь, что за страсть без интриги, без проступка!
Е л е н а. Проступок уже сделан, да не проступок, а преступление. Разве не преступление то, что я сделала с Андреем? Я умышленно обманула его, любя другого, и для другого я сделалась его женой, хотя по имени только; но ведь это имя — чужое, и состояние, которым я пользуюсь, — чужое! Ведь это воровство!
А г и ш и н. Но чего же вы хотите?
Е л е н а. Чего я хочу? Я скажу всем, и скажу решительно: я хочу открыто разойтись с мужем.
А г и ш и н. Что вы, что вы! Ведь это позор!
Е л е н а. Да, позор! Я хочу, чтоб все знали, что я такое! Я хочу перенести должное, заслуженное, и затем жить, как сердце хочет. Позором, одним позором только могу я теперь частию искупить мое преступление и добыть вновь свободу, которой я лишилась.
А г и ш и н. Но... но... я не понимаю, что же делать?
Е л е н а. Очень просто! ну, хотя бы так: завтра, послезавтра мы с вами вдвоем за границу!
А г и ш и н. Гм... да... И это у вас решено?
Е л е н а. Да, решено! Что же? Вы поражены, вы, кажется, просто испуганы? Или мне только кажется так?
А г и ш и н. Нет, нет, а только такой шаг!
Е л е н а. Да какой же еще шаг? Всякий другой хуже, безнравственнее!
А г и ш и н. Нужно приготовиться, нужно обдумать: последствия слишком серьезны.
Е л е н а (с гневом). Так вот что! Вы не готовы, вам нужно еще обдумать!
А г и ш и н. Не за себя! Боже мой, поймите, за вас! Такие вещи под минутной вспышкой не делаются, тут нужно все...
Е л е н а. Минутная вспышка! Чувство такое созревшее и сильное, что я не подорожила ничем, пошла на преступление, — и вы осмелились назвать его минутной вспышкой!
А г и ш и н. Извините, простите! Нет, вот что! За себя я на все, на все готов, умереть на плахе готов за вас; но, любя вас, я дорожу вами и трепещу за каждый ваш шаг; я думаю над каждым вашим движением! Я хочу видеть самое отдаленное будущее, знать самые крайние последствия.
Е л е н а. Довольно, довольно!.. Я верю вам; да, я вижу теперь, что и мне нужно подумать. (Отворачивается в сторону.)

Входит Андрей.


ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Елена, Агишин и Андрей.
А г и ш и н. Здравствуй, друг!
А н д р е й (холодно). Наше вам почтение!
А г и ш и н. Что с тобой? Ты еще от маскарадов не очнулся?
А н д р е й. Нет, очнулся, от всех маскарадов очнулся... А много я их видел — и вчера, и сегодня, и в маскараде маскарад, и дома маскарад!
А г и ш и н. Что за разговор, мой друг? Ты чем-нибудь взволнован, огорчен?
А н д р е й (сухо). Это уж мое дело! (Елене.) Я хотел с вами, Елена Васильевна, — собственно с вами — побеседовать: но ведь мы еще успеем, завсегда можем... (С горькой улыбкой.) Свои люди!.. Извините, что помешал! Извольте продолжать ваш разговор-с. (Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Елена и Агишин.
А г и ш и н. Что с ним? Он зверем смотрит! Минута, кажется, не совсем удобная, чтобы нам с вами продолжать начатый разговор. (Подходит и берет ее за руку.) Завтра или на днях мы возобновим его.
Е л е н а. Не поздно ли будет?
А г и ш и н. Нет, нет, куда торопиться! Вы успокойтесь! А теперь до свидания! Так, так, так, отлично! Смелый, решительный шаг в жизни — это очень хорошо! Мы поедем, мы с вами поедем. До свидания! (Уходит.)
Е л е н а (вслед ему). Не поедешь ты, не поедешь: вижу я теперь тебя! И для него-то столько жертв и такие страдания! Но что же я? где я? зачем я здесь? (в слезах закрывает лицо руками.) Какое я жалкое создание, какое ничтожное!

Входит Андрей.


ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Елена и Андрей.
А н д р е й. Не плачьте, я вас сейчас утешу.
Е л е н а (с грустью). Ах, это вы! Что вы?
А н д р е й. Вы плачете, может быть, оттого, что себе стеснение чувствуете, так я вам свободу дам-с! Да и мне она нужна. Как бы вы меня ни ценили — шутом ли, дураком ли, — это ваше дело-с; только ведь и шуту отдохнуть надо! А если всё его поминутно дразнить, так он озлобится и зверем станет! И давайте мы с вами начистоту, от чистого сердца, значит! И слов будет немного — к чему они-с? все дело как ясный день видно! Все наружу вышло: и тайны ваши, и любовь ваша. А к кому — об этом говорить не нужно-с... А зачем вы меня к этому делу припутали и над сердцем моим надругались — это мы разбирать не будем; это уж после пусть бог рассудит! А теперь нам одно: чтобы каждому по своей дороге, чтоб друг другу не мешать! И отличное будет дело-с: вы уж поезжайте с ним за границу, как вы изволили сбираться; денег у вас довольно-с... Извините-с, я вас деньгами не попрекаю... я вам даже вот что скажу: коли мало будет, еще возьмите-с! души не жалел для вас, пожалею ли денег-с! Так вот и извольте ехать. А я уж... ну, уж я там свой предел найду-с, а вам и не интересно, да и знать обо мне не для чего-с!.. Только, любя вас, я вам признаюсь, хоть и не надо бы, что мне будет не так уж больно весело, как вам!.. (Сквозь слезы.) И что погибели на свою бездольную голову я буду очень рад-с.
Е л е н а (с рыданием). Да хоть не плачьте, это невыносимо!
А н д р е й. Да-с, об чем плакать? Это точно-с: плакать уж нечего, поздно!.. Только вот что-с, вы уезжайте скорей, скорей, говорю вам!.. И ради бога, ради самого бога, чтобы ничего промеж вами на глазах моих!.. Потому я еще люблю вас, с собою не совладаю и могу быть страшен. Я убью вас, его — ко мне уж давно к горлу подступает и грудь давит! Я дом зажгу и сам в огонь брошусь!.. Ради бога, пожалейте вы меня и себя... Собирайтесь — и бог с вами! Прощайте!

Быстро уходит в среднюю дверь Елена, рыдая, падает в кресло.



ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Декорация четвертого действия.


ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Нина Александровна, Елена (выходят из боковой двери справа), потом Прохор.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Как это неприятно, как это неприятно! Вот какие дурные замашки у этих людей! Как ты расстроена, бедная Лена!

Елена заглядывает в дверь налево.
Что, нет его там?
Е л е н а. Нет.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Не умеют они вести себя, никакой в них порядочности нет, никакого снисхождения к женским нервам.
Е л е н а. Где он, что с ним? Убежал вчера как сумасшедший, и вот до сих пор его нет.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Кто ж его знает! Ведь это уж такие люди: они свои чувства умерять не умеют, у них все через край — и хорошее и дурное, и радость и горе. От радости они готовы плясать и обнимать всякого встречного, а горе или в вине топят, или что-нибудь еще хуже.
Е л е н а. Мама, ты меня пугаешь...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Кажется, тебе его жалко немножко?
Е л е н а. Очень естественно: у него горя не было - откуда оно перешло к нему, от кого?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Разумеется, как его не жалеть! и мне его жалко, уж давно жалко...
Е л е н а. Надо будет успокоить его; страшно видеть людей, которые собой владеть не умеют.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Да, да. А ведь я думала, что ты после вчерашнего, сердишься на него
Е л е н а. За что? Он был прав по-своему, совершенно прав. Я должна была ждать этой выходки: ведь он не кукла же наконец! Да в его словах и не было ничего обидного, в них было гораздо больше любви, чем упреков. Неизвестно, кто сильнее в это время страдал: я или он.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Все-таки не мешало ему быть деликатнее и не доводить тебя до обморока. Ты расстроилась и не спала всю ночь, бедная моя Лена!
Е л е н а. Я привыкла не спать по ночам, а поутру — я сама не знаю зачем — я все слушала, не будет ли звонка в передней. Меня сначала удивило, а потом испугало, что он совсем не явился домой. Ах, как он меня любит, как сильны страсти у этих простых людей!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Тем лучше: значит, тебе только приласкать его немного, и он опять — твой покорный раб.
Е л е н а. Без сомнения, я об этом и не беспокоюсь нисколько. Но у меня еще как-то не все ясно в голове; мне чего-то недостает, не хватает решительности и что-то мешает.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я была бы очень рада, Лена, если б ты освободилась от дурных влияний.
Е л е н а. Да, мама, я, кажется, освобожусь. Я много передумала и перечувствовала в эту ночь.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Слушайся более голоса сердца, Лена! Совесть, долг — не пустые слова. Кто думает их заглушить в себе, тот ни покоен, ни счастлив быть не может.
Е л е н а (подумав). Да, да, правда твоя.

Входит Прохор из средней двери с чемоданом.
Андрей Гаврилыч еще не бывал?
П р о х о р. Никак нет-с; они внизу, у Гаврилы Пантелеича, там и чай кушали.
Е л е н а. А когда же он домой приехал?
П р о х о р. Да они вчера не поздно-с; только прошли другим ходом: не хотели звонить, чтобы вас не беспокоить.
Е л е н а. Мама, мы ошиблись: он имеет снисхождение к женским нервам.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Их не скоро поймешь, мой друг.
Е л е н а. Зачем же ты чемодан несешь?
П р о х о р. Да хочу укладываться: на фабрику едут — только позавтракают. Сейчас приказали здесь у них закуску накрывать. (Уходит в дверь налево.)
Е л е н а. На фабрику... он мне об этом ничего не говорил.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Вероятно, отец посылает; он сам не знал. Ну, теперь твои волнения кончились. Ах, у меня там кофе стынет. (Уходит направо.)

Выходит Андрей; на нем теплый кафтан с меховой опушкой, подпоясан ремнем, в русских высоких сапогах.


ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Елена и Андрей.
А н д р е й. С добрым утром-с! (Кланяется и почтительно целует руку Елены.)
Е л е н а. Где вы были?
А н д р е й. Где я был-то-с? А вам на что же? у тятеньки был.
Е л е н а. Нет, где вы вчера были?
А н д р е й. Приятеля встретил, Сыромятова. У него и был-с. Да это уж мое дело.
Е л е н а. Да, конечно, извините. Я совсем не то хотела спросить. Вы здоровы?
А н д р е й. Что ж это вам вдруг такая особенная печаль обо мне пришла?
Е л е н а (строго). Отвечайте на вопрос! Вы здоровы?
А н д р е й. Слава богу-с!
Е л е н а. С меня и довольно. Я желала знать о вашем здоровье, потому что беспокоилась за вас. Вы вчера были так расстроены...
А н д р е й. Это с нами случается-с, пошумим... Так неужто с этого хворать? Это уж много будет!
Е л е н а (осматривая его). Что вы, в маскарад собрались?
А н д р е й. Нет, на фабрику-с. Извините, что в таком виде! Теперь не до моды: надо за работу приниматься.
Е л е н а. Да ничего, это к вам идет.
А н д р е й. Идет ли, нейдет ли — уж на это мы не смотрим. Теперь время зимнее, у нас на фабрике и немцы и англичане в таких тулупчиках ходят. Потому — бегать по корпусам то в ткацкую, то в лоботорию...
Е л е н а. В лабораторию...
А н д р е й. Так точно-с. Мудреное слово-то, не скоро выговоришь. Да и в красильне, промежду чанами, вертеться во фраке-то — оно не очень способно.
Е л е н а. И вы надолго едете?
А н д р е й. Не знаю-с. Месяца три пробуду, а может, и больше. Да что и в Москве-то делать? какая тут радость особенная?
Е л е н а. Да, вот как!
А н д р е й (прислушиваясь). Кажется, наши идут-с. Ко мне на закуску-с. Так уж вы меня не конфузьте! А как будто между нами ничего не было. Разъедемся с миром: я на фабрику, вы — за границу.

Входят Сыромятов и Таня.


ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Андрей, Елена, Сыромятов и Таня.
А н д р е й (Елене). Это мой старый приятель-с...
С ы р о м я т о в. Уж извините-с. Сыромятов по фамилии, Василий Иванов-с.
А н д р е й (Елене). А это его сестра-с, Татьяна Ивановна Сыромятова. (Тане.) Супруга моя, Елена Васильевна.
Т а н я (подавая руку Елене), очень приятно познакомиться.
С ы р о м я т о в. Ну уж! где нам знакомство такое: (Елене.) Не важная-с особа: за мучника выходит.
А н д р е й. Да капитал-то у этого мучника больно здоров; он всех нас купит. (Тане.) Видно, у вас на фабрике воздух очень здоров.
Т а н я. Почему так?
А н д р е й. По красоте вашей сужу. Вы еще лучше прежнего стали, много превосходнее.
Т а н я. Так мне и надобно: ведь я — невеста.
А н д р е й (Тане). А если я опять, по-старому, начну вам свою любовь выражать, ваш муж меня на дуэль не вызовет?
Т а н я. Не знаю.
С ы р о м я т о в. Что за дуэль! У нас так не водится. По-нашему, поленом — вот и все...
А н д р е й. Хорошее обыкновение у вас, и другим перенять его не мешает.
Т а н я. Я-то поправилась, а вы-то на что похожи? Что вы, нездоровы были, или что с вами?
А н д р е й. Я ничего-с, я здоров и всем доволен.
Т а н я (Елене). Уж вы, Елена Васильевна, берегите его, чтоб он здоровый был, веселый — вот как я.
Е л е н а. Я очень бы рада была, если б он был здоров и весел.
Т а н я. Любить его надо хорошенько, вот он и весел будет.
Е л е н а. Хорошо, я последую вашему совету. А скажите, пожалуйста: у вас там, на фабрике, я думаю, тоска невыносимая...
Т а н я. Нет, отчего же? У нас знакомство большое иностранцев много, англичан; у них жены — такие музыкантши. Все газеты получаем, журналы.
Е л е н а. Но ведь там ничего достать нельзя. Вот например, приданое: неужели за всякою малостью в Москву ездить?
Т а н я. Кто и в Москву ездит, далеко ли тут? А мы мало за чем сюда ездим.
Е л е н а. Неужели там покупаете?
Т а н я. Нет, мы из Парижа выписываем. От нас туда постоянно ездят, редкий месяц оказии не бывает; как что новое, сейчас и получаем. Мне одних шляпок с дюжину привезли — любую надевай.
Е л е н а. Вот как! Вам позавидуешь.
А н д р е й. (Сыромятову и Тане). Пожалуйте ко мне, пожалуйте закусить!
Т а н я (Елене). А вы что же?
Е л е н а. Я не хочу.
А н д р е й. Им еще рано, они только что встали. (Провожает Сыромятовых в дверь налево.) А вот и тятенька с маменькой!

Входят Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.


ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Андрей, Елена, Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.
А н д р е й. Пожалуйте-с! С женой прощался-с.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч (кланяясь). Нельзя же. Честь честью.
А н д р е й. Ведь кто знает, скоро ль увидимся.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Ах, Елена Васильевна, здравствуйте
А н д р е й. Пожалуйте, маменька.
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч (жене). Иди, иди!

Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна и Андрей уходят в дверь налево. Входит Нина Александровна.


ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Елена и Нина Александровна.
Е л е н а. Мама, что ж это такое?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Что, что?
Е л е н а. Он меня совсем знать не хочет! Он не обращает на меня никакого внимания.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Тебе так показалось,
Е л е н а. Нет. Он на несколько месяцев уезжает на фабрику и объявляет мне об этом совершенно равнодушно, как посторонней женщине. Где ж его обожание?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. А ты давеча говорила, что он тебя очень любит...
Е л е н а. А вы давеча говорили, что стоит только приласкать его немножко.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Кто ж их разберет? Мы обе ошиблись!
Е л е н а. Ни малейшей даже теплоты, ни малейшего участия ко мне.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Да на что тебе его участие? Слава богу, что не сердится, из себя не выходит. Он уезжает на фабрику — ну, и бог с ним! Ты сама желала свободы.
Е л е н а. Конечно, свобода для женщины — дело дорогое; но что же он думает обо мне? Я не могу допускать, чтоб меня подозревали в чем-нибудь дурном. Разве легко сносить презрительное обращение? Да и от кого же еще? От человека, которого я считала гораздо ниже себя... Что за преступление я сделала? Если я несколько виновата, так и он не прав; в нем нет ни ловкости, ни хороших манер... Я не обнаруживаю большой любви к нему... и все-таки он не имеет права, я не подала ему никакого повода презирать меня. Я хочу, я требую, чтоб он простился со мной, как следует порядочному человеку, почтительно, нежно...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Все это ты ему скажи, Лена.
Е л е н а. Ах, мама, могу ли я? Я вся разбита, я теряю голову, ум... Я не могу управлять, владеть собой. Поговори, мама, ты с ним!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Хорошо, поговорю. Но как я его увижу? У него теперь гости.
Е л е н а. Вероятно, он выйдет; придет же он хоть поклониться нам.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Да, конечно. Пойдем отдохни, успокойся. Ты не спала, вот и расстроилась!

Уходят направо. Входят Андрей и Прохор.


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Андрей, Прохор, потом Агишин.
А н д р е й. Какой там дурак накрывал? Шампанского нет. Скажи, чтоб подали бутылки две-три. Нешто проводы без шампанского бывают?
П р о х о р. Слушаю-с.

Идет к двери и встречается с Агишиным. Андрей идет к двери налево, но, увидав Агишина, останавливается у двери.
А г и ш и н. (не видя Андрея). Кто дома?
П р о х о р. Елена Васильевна и Андрей Гаврилыч
А г и ш и н. А!.. Он дома?
П р о х о р. Дома-с, да и родители его здесь.
А г и ш и н. Семейная картина! Ну, так я после зайду. Ты не говори, что я был.
А н д р е й (подходит к Агишину и берет его за pyку). Нет, что ж, куда же бежать? Уж это зачем же?
А г и ш и н. Новый способ иметь гостей! Тащить их силой, за ворот! Но я, друг мой, зашел мимоходом. Мне очень нужно тут, недалеко, по одному делу...
А н д р е й. Ну, да полно городить-то! Сюда шел; здесь твои все мысли, и всё — здесь и ждут тебя. А меня и сунуло тебе навстречу. Ну, да ничего, я сейчас еду на фабрику.
А г и ш и н. Ты говоришь какую-то дичь! И вообще я замечаю с некоторых пор, что ты ко мне странно относишься. Ты что-нибудь имеешь против меня? Если мы тобой не объяснимся и если мы не станем по-старому приятелями, то я должен буду расстаться с тобой навсегда, как мне ни приятно знакомство с вашим домом.
А н д р е й. «Что-то» да «как-то» — это все канитель! Ну какого еще черта! А по-нашему — начистоту! Коли заговорили, так давай договаривать. Ты думаешь, я ваших штук не вижу? А если вы хотели меня дурачить, так ошиблись!
А г и ш и н. Но я не понимаю... я все-таки не понимаю... Для меня ново, неожиданно...
А н д р е й. Полно, Николай Егорыч, полно! Что тень-то наводить — дело ясное. На дуэли мы с тобой драться не будем: коли дело плохо, ты его стрельбой не поправишь; сколько ни пали, а черное белым не сделать! А если у вас дальше пойдет и шашни свои ты не оставишь, так, пожалуй, ноги я тебе переломаю; за это я не ручаюсь, от меня станется. Вот теперь разговаривай с женой. Прохор, доложи Елене Васильевне, что господин Агишин желает их видеть.

Прохор уходит в дверь направо.
А со мною говорить больше не об чем; я все сказал, что тебе знать нужно. (Уходит в дверь налево.)
А г и ш и н. Нет ничего хуже, как иметь дело с этими дикими. Какой дурацкий апломб! Какая уверенность в своих супружеских правах! То ли дело — развитые, современные мужья! Они как будто конфузятся, стыдятся своего привилегированного положения и уж нисколько не верят в неприкосновенность своих прав. Порядочный муж, коли заметит что-нибудь такое, он сейчас устранит себя... Как-нибудь да устранит... ну, там застрелится, что ли... А этот говорит: «ноги переломаю»... Да он и сделает. Вот так и гляди теперь по всем сторонам, так и поглядывай.

Входят Елена и Прохор, который проходит в среднюю дверь.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Агишин, Елена, потом Нина Александровна.
Е л е н а. А, Николай Егорыч! как кстати! я вас ждала. Ну, что же, мы едем за границу? Вы обдумали, решили, готовы?
А г и ш и н (оглядываясь). Что вам угодно? Что вам угодно? (Тихо.) Да, я готов.
Е л е н а. Ну, так пойдемте и объявим об этом открыто мужу. Надо ж его, бедного, развязать и дать ему право совсем освободиться от меня.
А г и ш и н (улыбаясь). «Бедному»! А вы, кажется начинаете чувствовать нежность к вашему мужу?
Е л е н а. Что бы я ни чувствовала, а иначе поступить не могу! Вы готовы? Говорите: готовы?
А г и ш и н. Что вы меня так строго допрашиваете? Да вы сами-то готовы ли? Какие у вас средства бросить мужа и жить самостоятельно?
Е л е н а. У меня семьдесят пять тысяч... то есть нет, меньше: мама, по своей доброте, раздала взаймы больше половины своим знакомым, с которых никогда не получишь.
А г и ш и н. Так ведь это нищенство! Вас замучает только одно сожаление о покинутой роскоши, о кружевах, о бархате. Уж до любви ли тут! Вот если б вы успели в этот месяц, пользуясь его безумной, дикой любовью, заручиться состоянием тысяч в триста, тогда бы вы могли жить самостоятельно и счастливо, как душе угодно.
Е л е н а. Значит, по-вашему, чтобы быть счастливым, надо прежде ограбить кого-нибудь?
А г и ш и н. Ну, да как хотите рассуждайте; а вы сделали ошибку большую! Задумали-то хорошо, а исполнить — характера не хватило. Вот плоды сентиментального воспитания.
Е л е н а. Да, то есть ум-то вы успели во мне развратить, а волю-то не умели — вот вы о чем жалеете! Помешали вам мои хорошие природные инстинкты. А я этому очень рада...
А г и ш и н. Так об чем же нам еще разговаривать, madame Белугина?
Е л е н а. Да я и не желаю с вами разговаривать ни о чем, monsieur Агишин.
А г и ш и н. И прекрасно. Желаю вам всякого благополучия.

Входит Нина Александровна Агишин раскланивается и уходит.
Е л е н а. Мама, я прогнала Агишина.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я тебя за это бранить не стану, моя Лена. Мне он давно не нравился, я только боялась сказать тебе.

Андрей выглядывает из двери.
Е л е н а. Сделай же то, о чем я тебя просила: поговори с ним. (Уходит в дверь направо.)

Андрей выходит.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Нина Александровна и Андрей.
А н д р е й. Где же Агишин?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Лена его прогнала.
А н д р е й. Что же так-с: чем не кавалер? За что же гнать хорошего человека? А я было, признаться, хотел ему стакан шампанского предложить.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Андрей Гаврилыч!
А н д р е й. Что прикажете?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Я с вами хочу поговорить о Лене...
А н д р е й. Насчет чего-с?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Вы обижаете жену.
А н д р е й. Помилуйте, что вы! могу ли я?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Вы ее вините.
А н д р е й. В чем это? и не думал-с!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. А вы сами неправы...
А н д р е й. Чем же-с?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Знаете, в вас нет этого «чего-то»...
А н д р е й. Да чего — «чего-то»?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Вот этого, что нравится женщинам, что покоряет их... Ах, в вас совсем нет.
А н д р е й. Да уж сколько ни ахайте: коли нет, так где же мне взять?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Если бы вы были несколько образованнее...
А н д р е й. Да бог с вами! Когда мне теперь для вас образовываться! до того ли мне? у меня фабрика остановилась! Нет, это пустой разговор-с.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Она, конечно, чувствует и сама, что не совсем права перед вами.
А н д р е й. Да-с.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Она действительно доставила вам много огорчения...
А н д р е й. Ну, так что же-с? Пусть и покается!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, разве вы не знаете, как всякой женщине трудно сознаться перед мужчиной в своей вине? А тем более моей Лене, потому что она не знает, не уверена, как будут ее слова приняты вами: достаточно вы деликатны, чтобы не вышло какой-нибудь сцены, унизительной для нее?
А н д р е й. Так кому ж нужно: нешто кто их заставляет?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, ей самой нужно. Она не хочет, чтоб у вас оставалось неудовольствие на нее; она не может быть покойна, ей будет больно, очень 6ольно.
А н д р е й. Стало быть, я же виноват. Этого никак понять невозможно, да и не до того мне теперь: серьезные дела в голове. Чего же им нужно еще от меня?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, очень просто! Чтоб вы не сердились на нее, не жаловались; чтоб вы пощадили ее: у ней натура нежная, деликатная — она вся в меня.
А н д р е й. Все же это не дело и не в порядке-с. Между мужем и женой — какие посредники! Ваши слова для меня — ровно ничего-с: может, она совсем и не думает того, что вы говорите, а одна только это ваша фантазия. Нешто такие дела через послов делаются? Да уж если вам это очень нужно, так скажите, что я их прощаю, прощаю—вот и все!..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Как, неужели только?
А н д р е й. Вот еще-с. (Подает записку.) Они хотят ехать за границу, так чтоб своих денег не тратили: по этой записке им выдадут из конторы сколько нужно на расходы. Здесь обозначено-с. Вот теперь все-с. Я сейчас уезжаю на фабрику месяца на три; видеться нам незачем-с: дальние проводы — лишние слезы. Да и некстати: меня старики провожают, так пристойно ли им будет глядеть на нас? Затем прощайте. (Уходит.)

Входит Елена.


ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Нина Александровна и Елена.
Е л е н а. Ну, что он, что?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а (со слезами). Ах, Лена, ах, Лена!
Е л е н а. Что с тобой, мама?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Он ужасный человек, он не желает тебя видеть! Я это предчувствовала, предчувствовала...
Е л е н а. Да что? Говори, мама!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Вот, восьми! (Подает записку.) Он дает тебе денег на поездку за границу.
Е л е н а. Да что он говорит-то?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, Лена, он велел сказать, что прощает тебя.
Е л е н а. «Прощает»!.. Как, что ты говоришь, мама?
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. «Да скажите ей, что я ее прощаю». И видеться с тобой не хочет.
Е л е н а. Он меня прощает! Скажите! Да он мужик, невежда. Я в себя прийти не могу.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, Лена, как трудно говорить с ним! Точно тяжесть какую поворачиваешь, у меня от него мигрень расходилась.
Е л е н а. Нет, я не могу... я не могу стерпеть такой обиды. Я должна ему высказать.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Но что же, что, Лена?
Е л е н а. А то, что он, при своем ничтожестве не смеет так презрительно относиться к людям, которые...
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Оставь, Лена!..
Е л е н а. Нет, нет! позови его, мама, сейчас позови!
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а (в дверь налево). Андрей Гаврилыч, подите сюда: Лена вас просит!

Входит Андрей.


ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Нина Александровна, Елена и Андрей.
А н д р е й. Что за дела-с?
Е л е н а. Кто же вам дал право так третировать меня?
А н д р е й. Что такое-с? И не слыхивал таких слов.
Е л е н а (со слезами). Вы меня прощаете? Какую же вину вы мне прощаете? Что вы думаете обо мне?
А н д р е й. А не виноваты, так об чем толковать?
Е л е н а. Но ведь вы меня оскорбили! Как вы смели так грубо обойтись со мной?
А н д р е й. Значит, смел-с.
Е л е н а. Да по какому праву?
А н д р е й. Потому — муж-с.
Е л е н а. Значит, муж имеет право и напрасно обижать жену?
А н д р е й. А хоть и напрасно, да ежели любя, так беда невелика: не в суд на мужа идти!
Е л е н а (со слезами). Но что ж, по-вашему, должна делать жена, если ее напрасно обидят?
А н д р е й. Да разное бывает-с: дурные да злые сердятся да бранятся.
Е л е н а. А хорошие, честные?
А н д р е й. Сами догадайтесь...
Е л е н а (сделав движение). Неужели же?..
А н д р е й. Не знаю-с...
Е л е н а (бросаясь ему на шею). Так, что ли?..
А н д р е й (отирая слезы). Само собой, что так-то лучше.
Е л е н а (прилегая к нему). Да, хорошо мне здесь.
А н д р е й. Давно бы вам-с!
Е л е н а. Но зачем же ты так грубо обходился?
А н д р е й. Я-то грубо? Да я нынче раз десять заплакать сбирался, только удерживался, притворялся...
Е л е н а. Разве ты притворялся?
А н д р е й. Да-с. Эта мысль мне вчера в голову пришла. Думаю себе: пробовал и ласками, и слезами — не выходит; дай я свой форс на себя возьму. Вот и вышло.
Е л е н а. Маменька, мы опять в нем ошиблись.
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Ах, Лена! я в себя не могу прийти; только одно могу сказать, что я очень рада, очень рада!
Е л е н а. Маменька, как этот форс к нему идет! какая энергия. Теперь он настоящий мужчина!
А н д р е й. Да я и всегда такой, только перед вами мокрой курицей был, потому — очень обожал! А теперь я по-другому буду: вот как-с! (Обнимает Елену и целует.)

Входят Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Сыромятов и Таня.


ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Нина Александровна, Елена, Андрей, Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, Сыромятов, Таня.
А н д р е й (не выпуская Елены). Уж извините-с, с женой заигрался. Плачет, на фабрику со мной просится. (Елене.) Так, что ли, говори!
Е л е н а (потупясь). Так.
А н д р е й. Говорит, что ты там один, бобылем, будешь жить! Ни уходить за тобой, ни приласкать тебя некому. (Елене.) Так, что ли?
Е л е н а. Да, хорошо, так, так.
А н д р е й. И в гости, и прокатиться все-таки с хорошенькой женой лучше. (Елене.) Так ведь?
Е л е н а. Так, так.
А н д р е й, Там все, говорит, с женами; что ж тебе на чужое счастье смотреть? еще что-нибудь в голову придет...
Е л е н а. Нет, уж я этого не говорила.
А н д р е й. Так взять, что ли?
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Бери, Андрюша, бери!
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Молчи! забыла, что тебе сказано!
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Молчу, батюшка, молчу!
А н д р е й. Уж, видно, взять...
С ы р о м я т о в. Вот и чудесно. Семейное отделение займем, шампанского прихватим, чтоб веселей ехать было!..
Н и н а  А л е к с а н д р о в н а. Поезжай, Лена! А я сберусь, да завтра же к вам приеду.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Батюшка Гаврила Пантелеич, плакать-то можно?
Г а в р и л а  П а н т е л е и ч. Плачь себе на здоровье!
Т а н я (Елене). Это очень приятно, что вы к нам едете.
Е л е н а. Я у вас все шляпки пересмотрю; я и себе из Парижа выписывать буду.
Н а с т а с ь я  П е т р о в н а. Да как же вам там жить-то будет? Ведь у нас в доме двух половин нету...
Е л е н а. Ах, не беспокойтесь, и не нужно совсем!
А н д р е й. Ну, уж я для приезда такой бал задам, что в Москве нашу музыку слышно будет!..


1877

Библиотека драматургии: http://lib-drama.narod.ru